— Давай по порядку, — попросила Бану.
И Гор принялся рассказывать по порядку. Он говорил долго, развернуто, позволяя Бану время от времени перебивать себя подколами, потягивая вино, разрезая груши и айву на две половины, чтобы одну неизменно протянуть ученице. Вскоре разговор перекинулся на темы совсем отвлеченные, потом — на общие воспоминания, не столько об их собственной давней истории, сколько о Храме Даг в целом.
— Ты не хочешь вернуться? — спросила Бану, но Гор, ничего не сказав, только улыбнулся так, что по лицу ответа было не прочесть.
Вдалеке, за горизонтом, высветился первый, зеленовато-серый луч надвигающегося рассвета, обозначая четвертый час пополуночи. И как бы ни занимала обоих беседа, Бану поняла, что пора возвращаться. Надо поспать хоть немного. В их состоянии сон имеет принципиальное значение. Змей, вздохнув, согласился и, встав, помог подняться Бану. Он вызвался ее довести до покоя, но Бансабира отказалась: Одхан и Шухран и сами прекрасно справятся. Правда, выглянув за дверь, танша обнаружила, что охранники договорились караулить по очереди — Шухран сейчас спал, сидя и припав к стене.
— Отведи меня, потом вернешься за ним. Можешь отдыхать сегодня весь день, — сказала она Одхану. Потом оглянулась на наставника:
— Да благословит тебя Мать Сумерек, Гор.
— Да благословит тебя Мать Сумерек, Бану.
Гор проводил Бансабиру взглядом и перед тем, как приказать первому попавшемуся из слуг прибраться на террасе, успел подумать, что Бану опять ошиблась: их пути давно сошлись, и вряд ли когда-нибудь Праматерь разведет их совсем уж в разные стороны.