Ночью Марина проснулась, будто от толчка. Резко поднявшись, она надела приготовленные на ночь тапки, прислушиваясь к дыханию спящей дочери. Константина Генриховича на месте не оказалось. Бросив беглый взгляд на часы, Марина накинула халат и осторожно отворила дверь. Было два часа, глухая ночь. Сердце застучало часто-часто, в горле пересохло, а уши, словно ватой заложило. В коридоре было пусто и лишь со стороны туалета, ближе к тамбуру, скорее нутром, неким шестым чувством Марина уловила отдалённые звуки борьбы. Всегда осторожная, перестраховщица и трусиха, она, движимая каким-то доселе невиданным инстинктом, стараясь ступать как можно тише, прокралась к тамбуру, опасливо заглянув в туалет, где не было ни единой живой души, и приоткрыла дверь. В узком проёме «предбанника» неясно прослеживались две фигуры, одна из которых очертаниями напоминала недавнего Марининого знакомого. Глаза нестерпимо защипало от клубившегося дыма, в лицо пахнуло резким запахом палёной шерсти с примесью пряного сена, а ноги внезапно стали слабыми и непослушными. Она хотела уйти не замеченной, но клубы дыма рассеялись, и Мэрилу увидела Константина Генриховича, бледного, с прилипшей ко лбу прядью волос, держащего на вытянутой руке длинный, светящийся ярим светом, меч. Этим самым этим самым мечом Констанс пригвождал к месту сухопарого, изможденного, но ожесточённо сверкающего глазами седовласого старца, чьи взлохмаченные совершенно белые волосы, будто нимб светились над его головой. Ойкнув, Марина попробовала сделать шаг назад, но словно окаменела, не в силах сдвинуться с места, расширенными от страха глазами наблюдая за разворачивающимися на её глазах событиями. Всё это напоминало ей третьеразрядный фантастический боевик, но реалистичность происходящего возвращала её с мнимого киносеанса на грешную землю. У неё в голове мелькнула довольно здравая мысль о том, что до сих пор на шум в тамбур не прибежала ни проводница, что было бы логично в данной ситуации, ни наряд милиции, который всегда сопровождает состав поезда. На миг Марине даже почудилось, что они находятся в каком-то ином измерении, настолько нереальным ей показалось всё то, что разворачивалось перед её глазами.
- О, Господи… - костенеющим языком пролепетала Марина, обретая дар речи, не в силах отвести взгляда от своего знакомого, который, словно не замечал её появления.