− Вот как? − шеф сморщил лоб. − А мне сказал, что на все вопросы ответил.
− Ответил, − согласилась Ольга Дмитриевна. − Например, на вопрос, любит ли он зиму, ответил: "Я всегда мечтал стать полицейским". То же самое он ответил, когда я спросила, сколько ему лет, и как называется предмет, который он в данную минуту сдаёт.
Теперь уже Геннадьевич глянул на меня так, что захотелось съёжиться. Вот, блин! Если меня сейчас не допустят к практике − всё. Пиши пропало!
− Вам куда, Ольга Дмитриевна, эти документы отнести надо? − поинтересовался шеф. − В деканат или на кафедру?
− На кафедру.
Шеф повернулся ко мне.
− Так, Борзов, − сказал он. − Неси документы на кафедру, а мы пока с Ольгой Дмитриевной побеседуем. Принято?
− Так точно!
Я рванул прочь, искренне надеясь на благополучный исход. Англичанка − непрошибаемая стерва. Но и шеф не лыком шит. Уломать её на тройку шансов, конечно, мало, но... Может, хоть пересдать разрешит! С третьего захода мне наверняка повезёт: Бог, как бабульки говорят, троицу любит.
Шеф обнаружил меня у входа в сортир. Обветренное лицо подполковника не выражало никаких эмоций, но глаза горели победным пламенем.
{Получилось?}
− Так, Борзов, − сухо бросил он, наскоро приняв честь у проходящих мимо первогодок, − на следующую пятницу ничего не планируй: беру тебя и Зотова на серьёзную операцию. Всё в рамках производственной практики. Дело серьёзное, так что подготовься как следует.
− Борис Геннадьевич, я... вам... вас... вы... − от эмоций все слова в башке перепутались.
− Кхм-м-м... − выразительно кашлянул шеф, и я тут же вытянулся струной.
− Так точно! Есть готовиться, как следует!
− Вот и славно.
− А оружие нам выдадут?