Константин Львович выразительно посмотрел на Женю, как бы говоря, ну, что тут поделаешь, такая растяпа у них работает, нашла одно, а о другом забыла.
Женя не удержалась и хихикнула.
- Пойду, верну ее, в палате нужно все-таки помыть полы.
Константин Львович ушел, а Женя, оставшись одна, стала думать о том, что так, должно быть, приятно, когда кто-то обретает утраченное. Вот бы и ей как-нибудь вернуть свою жизнь!
Под конец дня, уже засыпая, она все думала о брелоке. И Жене приснился сон. Во сне она сидела на кровати, а Константин Львович передал уборщице брелок. Все было ровно так, как наяву, но во сне ее внимание почему-то привлекло удивленное и даже немного озадаченное лицо уборщицы, узнавшей о находке. Ее радость возникла не сразу, а на несколько секунд позже, как бывает при осмысленной, а не автоматической реакции.
***
Сон так измучил девушку, что она проснулась разбитой. И, к тому же, не могла уже точно вспомнить, какие события были во сне, а какие наяву.
Она лежала на кровати, не желая открывать глаз. Опять эта больничная палата, медицинские аппараты и медицинские же запахи. Как все это надоело. Как хочется домой! Но дома нет. Он до сих пор прячется где-то в тумане ее памяти.
Ее ноздри щекочут запахи кофе и чего-то еще, вкусного. Дожилась! Уже обонятельные галлюцинации начались! Она открыла глаза и никак не могла поверить в увиденное. Да это сон наяву продолжается! Кофе, да еще булочка, и яблоки, и еще..., как много всего лежит на столике возле кровати!
Какая кровать, какой столик в палате, это же не было! Она оглядывается и обнаруживает себя в совершенно другом помещении. Большое пространство, все в нежных тонах. Высокие потолки с лепниной. Стены, окрашенные в пастельные тона. Какая-то домашняя атмосфера. Она что, у себя дома? Но как? И почему такое ощущение, что она никогда прежде не была здесь? Может тогда, это другая палата? Но зачем, ведь ее сегодня выписывают!? Что происходит?
В этот момент дверь открывается и входит Константин Львович. Он в серых брюках и льняной рубашке, с закатанными рукавами. Они обнажают его загорелые руки с длинными пальцами. Смотрела бы и смотрела! Но, трусливо боясь быть замеченной, она позволяет себе лишь один взгляд вскользь. Но даже так она умудряется встретиться с его глазами, сразу же хмурясь и опуская свои - только бы не покраснеть. Поэтому тут же с усердием начинает разглядывать ногти на своих руках.