Только вот утренняя щетина, что пробивалась на волевом подбородке, темный (при светлой-то шевелюре!) разлет бровей да и в целом пусть подтянутое и жилистое, но не тонкокостное телосложение намекали, что белобрысый явно смесок. И скорее полукровка не из первого поколения, а из второго — квартерон. Немудрено, что в ночи я приняла его за чистокровного человека.
Но вот холодности и презрения, которые исходили сейчас от светловолосого, хватило бы на чистокровного потомка древних. На целую дюжину эльфов!
— У тебя есть ровно дюжина ударов сердца, чтобы объяснить, кто ты такая и что здесь делаешь, пока я тебя не убил, — отчеканил он.
И вроде бы даже атакующего аркана при этих словах в его руке не появилось. Но внутри было стойкое ощущение: этот гад белобрысый словами не разбрасывается. Разве что трупами врагов.
— Ты, сво… — набрала я в грудь побольше воздуху.
— Твое время истекает, ведьма, — невозмутимо перебил меня светлый паразит.
Я поперхнулась вдохом. И этот за ректором следом!
— Я тебе не ведьма! — в тихом бешенстве отчеканила я и, забыв об угрозе, сделала шаг вперед и ткнула ногтем в грудь белобрысого, оказавшуюся по ощущениям твердокаменной. Внутри все кипело от злости: кто тут перед кем оправдываться должен? Уж явно не темная, которую оболгали! — Я менталистка! По обмену сюда приехала. Вчера вечером! И всего-то комнаты перепутала. А ты тут же решил подработать вестником…
Светлый нахмурился и, сложив руки на груди, произнес:
— В смысле?
— В смысле, стучать ректору с утра пораньше — это твой фирменный стиль?
— А твой — врать и оскорблять? — Мою руку, ту самую, пальцем которой я ткнула в рубашку белобрысого типа, обхватила мужская ладонь.
— Не советую прикасаться ко мне, дочь Тьмы.
— Не советую лгать обо мне, исчадье света, — в тон ответила я, пытаясь вырвать запястье у адепта.
Куда там! Держал так, что единственное, что я могла вырвать, — это собственную кисть из сустава. Пришлось плюнуть и сделать вид, что так и задумано. И то, что меня держат, ничуть не смущает.
— Мне? Лгать Скале? Какой еще бред ты придумаешь?!
— А кому еще было на меня жаловаться? Я больше никого не выбесила, чтобы на меня кляузничать…
— Ты же темная… Мало ли кого еще успела достать за эту ночь, — с циничной усмешкой, такой, при которой взгляд пронзает твой мозг холодом, ответил светлый.