- Нее, Тонька это!
- Иди ты! Королева деревни и ты, ей в подмышку сопящий? - не поверил в такое Санёк.
- Спроси у моей подружки, она же всё помнит, я тогда чуть не поседел, Тонька же с городскими все крутила- мы жуки навозные, а тут на День Молодёжи сама, представь, сама от меня ни на шаг?
- Ну ты и того? - у Сани от смеха аж настроение поднялось.
- Почти того, до основного кушанья дело не дошло чуток, ее батя спугнул когда мы тесно так стояли, тебе хи- хи, а у меня жизнь чуть под откос не слетела. Эта оглобля через день родакам вывалила- она беременная и от меня!!! Навалились все на меня, мамка ещё:
- Женись сынок, прикрой Тонькин позор, через годик и разведетесь!
- Как будто это как вон, в Рузаево за пивом на велике сгонять! Во попал! Никто не верит что я не при чем- батя же застал нас, почти! В деревне, сам знаешь всё быстро разносится, Матвеевна, подруга моя вечная, дотошная ведь, вот она меня и выручила!
Я уже на Тоньку без содрогания смотреть не мог, иду весь такой заплёванный, она мне кричит:
- Коська, подь сюды!
- Не до тебя, баб!
- Подь сюды, кому говорю!
Выспросила меня про эту ситуацию, домой послала, чтобы спать ложился, ага, как Иван- дурак в сказке: "Утро вечера мудренее! "
Уснул я как убитый, а утром по деревне новость- подруга моя вернейшая Тонькиной мамашке хотела рассказать кто отец ребенка, та ее послала, через час все знали что Тонька с Масловским отцом в дальний хутор частенько ездила.
Матвеевна в лес моталась увидела раз- другой, поняла что мужика на молодое тело потянуло, приглядывалась, даже дни запомнила когда они туда ездили, рассказала у кого они там в папу- маму играли.
А бабка Полуниха отпираться не стала, когда Масловская мать прибежала к ней:
- А мне што, пущай тешутся, дело молодое, опять же деньгу твой давал, все к пензии поболе!
Скандал был до небес, Тонька с тех пор в деревню не показывается, Славка тогда папане рожу начистил.
Тонька родила, да сказали- не выжил ребенок, может только ее мать правду знает.
Я с той поры подругу свою всегда балую сладеньким, не бабка- Дом Советов, куда нашей Думе до неё!
Посмеялись еще, пошли хоть немного поспать, поутру, когда Саня умотал на свои теплицы, подруга боевая Костькина сама пришла к Шестакову домой и напившись чаю с пряниками- конфетами, вытерев рот, строго взглянула на хоть и повзрослевшего, всё одно- дурного Шнура.