— Что за филькину грамоту вы мне подсунули? Я это не подписывала! — Трясу листком.
— Женщина, громкость убавь, я этого не люблю. Подписывала, причём при свидетеле, — невозмутимо отвечает Калагов.
— А мне как-то безразлично, что вы любите! Уму непостижимо, взяли и подменили документ! Слов просто нет, аферисты вселенского масштаба!
Я не вняла предупреждению и продолжила истерить, читая далее. Ну а как тут не впасть в истерику, а?
— Что значит «любые контрацептивы под запретом»! Я в суррогатные матери не нанималась!
— Читай, — перебил он меня холодным тоном, посмотрел на дисплей вибрирующего смартфона. Явно пришло сообщение. Коварно усмехнувшись, Калагов перевёл взгляд на меня.
Вздрогнув от него, я опустила глаза и продолжила читать. Оказывается, и с мужчинами теперь общение под запретом, но этот пункт мня не волновал, я и сама не стремлюсь. Секс меня вообще не интересовал никогда, недаром мой муж перед уходом сказал, что я фригидная ледышка, не то, что моя подруга. Больно было, словно нож в сердце воткнул. Хотя бытует мнение, что женщина бывает холодна, если мужчина неумелый, но не могу судить — с другими не была близка. Но с тех пор стараюсь избегать мужчин, боюсь услышать нечто подобное от другого. Да и не только это, просто боюсь вновь обжечься.
Благо, первое время после расставания с мужем беременность отпугивала мужчин, но стоило выйти на работу, началось... Только поэтому я изображала слепую любовь к Аверину. Мужики видели объект моих грёз и понимали, что им ничего не светит. Всё было прекрасно, пока не донесли, что у нашего босса новая секретарша, и я решила пойти посмотреть, кто она. Увидела Лизу, и мой разум словно помутился — она напомнила меня ещё до того, как я стала дрянью. Не знаю, что на меня нашло, но я захотела спасти её от своей участи. Уверена, её сердечко не устоит перед таким импозантным мужчиной, как Аверин. А он совратит её, уверена, такую хорошую чистую девочку он вряд ли пропустит. А когда добьётся, бросит и на одного светлого человечка станет меньше. Пусть лучше уволят её и она найдёт более безопасную для своего душевного спокойствия работу. Не каждый может с достоинством пережить предательство. Я не смогла.
— Знаете что, Марат Рустамович, — цежу сквозь зубы и поднимаю взгляд на мужчину, — по-моему, эту писульку вы составляли, не пользуясь органом, для этого предназначенным, а именно мозгами, судя по написанному, — медленно мну листок, — вы думали... кх... другим органом, который, кстати, для этого не предназначен. — Показала глазами в область ширинки, вновь подняла взгляд. — Посему читать записки сумасшедшего я не намеренна, уж тем более изучать тщательным образом. Извините, но душевное равновесие мне дорого. Посему считаю, что место этому «шедевру» здесь.