Мама накрывала на стол и всех торопила. На часах стрелка показывала половину седьмого. Ещё целых полтора часа до школы и так хотелось спать.
Я неторопливо ела кашу, делая вид, что слушаю Анины бредни о вчерашнем собрании комсомольцев. Планы пятилеток и субботники во славу дня трудящихся меня уже тогда не интересовали. Я переживала за Эльзу Францевну. Уроки немецкого языка отменили. Не было учителя. Нехорошие слухи расползались по городу. Будто учительница — шпионка и у неё целая подпольная сеть в Сенно. Эти враги народа хотят разрушить нашу счастливую советскую жизнь. В это я не верила, как и во многое другое.
Коля быстренько, как утка, проглотил завтрак и приставал к матери. Та недовольно бубнила ему в ответ:
— Ты денег не получишь. Спроси у отца. Сколько можно смотреть одно и то же?
Поняв, что у матери он денег не выклянчит, брат ушёл собирать портфель. В качестве протеста Коля начал громко распевать песню из кинофильма про Чапаева. Этот «Чёрный ворон» в писклявом исполнении брата заставил всех в один голос крикнуть:
— Заткнись!
— Пока денег на кинотеатр не дадите, не замолчу!
Первой не выдержала Аня. Сестра вытащила из сумки пару копеек и кинула на стол.
— Иди возьми деньги, только не пой больше!
Из-за занавески выглянула довольная рожица младшего брата.
— Ань, а ещё дашь? — и тут же добавил, — Ну, что бы я завтра без песен?
Сестра брызнула смехом, а за нею и мы.
— Вот нахал! — пожурила его мама. — Ему мало! Иди в школу!
Брат вихрем промчался меж столом и дверью. Помахав в дверях, Коля побежал в школу.
— Когда фильм-то показывают? — спросила мама.
— Вроде сегодня в десять будут, — уже одеваясь, ответила сестра.
Заподозрив, что сын прогуляет школу, мама посмотрела на меня и приказала:
— Проверишь брата, Лизка.
Возразить матери мне не дал Дружок. Пёс залаял и радостно заскулил. Отец. Только его так встречает наш Дружочек. Потом снова зашелся лаем. Это чужой зашёл во двор. Голос отца заставил собаку замолчать. Хвостатый сторож уже не лаял, только злобно рычал на непрошеного гостя.
Отец вошёл в дом и, не снимая фуражку, сказал матери:
— Собери мне поесть.
— Что? Почему? Ты куда? — поток вопросов посыпался на отца.
— Собери, — спокойно повторил муж.
Мать засовывала в мешок обычный походный обед: хлеб, сало, домашний сыр. Недовольно посматривая на немногословного супруга, впервые в жизни молчала.