– В казармы ступай! – оборвал его Белов. – Я к утру буду. Постель мне приготовь! И сменную пару!
– Понял, не дурак, только это… вы Егору скажите, негоже в карты мухлевать! Вторую неделю сеновал занимает!
Уже не зная, смеяться или все-таки врезать своему денщику, Белов беспомощно посмотрел на невесту. Та прикусила губу, пытаясь сдержать улыбку. Это решило дело.
– Бегом марш! – почти по-звериному рявкнул преображенец на денщика.
Василий вжал голову в плечи, юркнул в сторону и быстрым шагом направился к казармам. Григорий повернулся к Глаше, хищно сверкнул глазами.
– А ты что стоишь? Пшла в комнату! С тобой Настасья Платоновна позже разберется!
Ойкнув, девка поспешила скрыться в доме.
– Сеновалы, значит? – уже не скрывая улыбки Настя обернулась к жениху. – Григорий Петрович, неужто и такое с вами случалось?
Тот наигранно поморщился.
– Господь с тобой, Настенька! Там же колко, и сенная труха во все места лезет! – Григорий все-таки рассмеялся и прислушался. – О, Глаша твоя вещи обнаружила. Охает и причитает!
– Ты и это слышишь?
– Конечно! – Белов самодовольно выпятил грудь. – У нас слух знаешь какой! Не даром именно преображенцы у дверей спальни императрицы дежурят!
– Ты поэтому в полк пошел? Из-за способностей нечеловеческих?
– Дурак был, потому и пошел, – вспомнив причины, по которым он вступил в полк, Григорий вдруг помрачнел. – Поздно уже, ступай в дом!
Что-то было в его тоне, что Настя не стала задавать других вопросов, а послушно направилась к крыльцу. На верхней ступени она остановилась и обернулась пожелать гвардейцу спокойной ночи, но на месте Белова сидел знакомый рыжеватый волк.