Сантехника была, с виду, похожа на нашу земную, поэтому особых трудностей в использовании не вызвала. Ванны здесь не было, был душ с намертво прикрученной к стене лейкой и сливным отверстием прямо в каменном полу. Путем научного тыка, я нашла переключатели для воды.
Голову и всю себя наскоро вымыла просто горячей водой, боясь, что меня прервут. Но никто не приходил. И я отважилась поискать мыло или что - то, чем можно отмыть колтуны на голове. Ничего не находилось, пока я случайно не прислонилась к стене. Она отъехала и открыла встроенный шкаф, где было много-много всяких баночек. Нашла среди них что-то пахучее и пенящееся и решила, что большого вреда не будет, если я сначала постираю этим свою одежду, а потом, если окажется, что это не растворитель какой-нибудь, то и голову помою. Так и сделала.
Другой одежды у меня не было, поэтому натянула на себя влажную, но чистую, свою. Тапки мои оказались качественные, не расползлись. Правда, высохнув после чистки, они стали жесткими колодками, но другой обуви не было.
После душа я вышла к своей кровати, устроилась на ней и принялась разбирать вручную спутанные волосы. За этим занятием меня и застал Рейнард Аллухарна, как-то незаметно появившийся в дверях.
-О-о-о, похвально, похвально, человек. Подойди. Раз ты проявляешь столько признаков разумности, я надеюсь получить от тебя ответы на свои вопросы.
Рейнард сел в кресло у окна. Я молча проследовала к нему и села на стул рядом. На таком стуле я выглядела, как ребенок. Мои ноги не достигали пола, тогда как Рейнард очень удобно устроился на своем. Одет он был во что - то, я бы сказала, домашнее, поскольку оно было без той вычурности, что была накануне, и без оружия. Но и без оружия и в домашней одежде он выглядел не менее внушительно. Да, без оружия ему лучше.
Дневной свет из узкого и высокого окна хорошо освещал его, и я могла рассмотреть своего невольного хозяина. А рассмотреть очень хотелось, все-таки - иной мир. И я откровенно пялилась, пытаясь изобразить на лице верноподданническую гримасу, наподобие той, которую показывал вчера Мэрдок. Но мой хозяин недовольно поджимал губы – ему явно что-то не нравилось. Правда, меня это не волновало, я вовсю его разглядывала. Аж настроение поднялось. Вот это мужчина, кино и немцы, просто! Его волосы были с многочисленными тонкими косичками, не черного, как мне казалось ранее, а, скорее, пепельного цвета. Но черный, как я вижу, его любимый. Черные брюки галифе, высокие, тоже черные сапоги. Только рубаха с расстегнутым воротом была, судя по цвету и ткани, из материала, похожего на грубый лен.