Я бежала, когда ног коснулись первые рваные клочки тумана, бежала, когда дорога сузилась и пошла вниз, бежала, пока могла дышать, а не хрипеть. Вряд ли меня можно назвать спортивной, но тогда я вложила в рывок все силы и остановилась, только когда в боку кололо так, что на второй план отступила даже пульсация в ухе, колени дрожали, мышцы подергивались. Несколько минут я стояла, наклонившись, упираясь руками в бедра, и просто дышала.
А когда нашла в себе силы выпрямиться, вокруг был туман. Непроницаемое белое марево, а не предрассветная, наброшенная на мир пелена. Воздух был сух и неподвижен, словно кисель.
Неправильный кисель, как и все вокруг. Надо убираться отсюда! И быстро.
Я ведь совсем недалеко ушла, и те мужчины могут быть здесь в течение минуты, если не раньше.
Я оглянулась, посмотрела в туман, повернулась. И поняла, что не знаю, с какой стороны прибежала. Чувство направления дало сбой, да и все остальные тоже. Все, кроме страха.
Любой из них может выступить из тумана. А ведь у одного есть нож и, судя по всему, он умеет с ним обращаться. И уйти ты не успеешь. Уже нет…
Вокруг стояла плотная ватная тишина. Ни шагов, ни других звуков, и это почему-то пугало еще больше.
То, что ты их не слышишь, Ольга, не значит, что их нет, что они не рядом!
Я сделала один неуверенный шаг в сторону, на миг показалось, что в тумане мелькнуло что-то красное. Так живо показалось, что я попятилась
«Прячься, немедленно!»
Чья эта мысль? Моя или чужая?
«Быстрее!»
Я кинулась в сторону, из белой мути проступили очертания деревьев, нереально широкие стволы, корявые ветви, свернувшиеся ломкие листья.
«Они рядом!»
Я споткнулась, зацепившись за что-то ногой, и упала. Очень неловко, плашмя, как ребенок, который ударяется носом об землю и оглашает округу громким ревом. Я приложилась виском об асфальт и ободрала ладони почти до мяса. Перед глазами замерцали цветные искры, очень похожие на те, что появляются, если долго смотреть на свет, а потом зажмуриться.
С губ сорвался стон, я перевернулась на спину и подняла руки. Грязь вперемешку с кровью. И боль. Везде: в голове, в руках, ногах, в боку и даже в груди. Глаза защипало, самое время заплакать.
«А ведь почти успела, — пришла наполненная сожалением мысль, — деревья были так близко, а теперь…»
Ступни что-то коснулось, что-то невидимое. Сердце забилось от испуга так громко, что его наверняка слышали все в округе. Я закричала. Звук всколыхнул воздух и растворился в нем. Меня схватили за ногу и рывком дернули обратно. Зубы клацнули, по затылку словно прошлись наждаком, когда голова проехалась по асфальту, кожу обожгла боль. Сквозь пелену тумана проступила темная фигура, на месте глаз которой тлели ярко-красные угли. Их я запомнила особенно ярко, не раз возвращаясь в кошмарах в свой первый день на стежке. И каждый раз громко кричала, словно базарная торговка, у которой увели мешок картошки. Но туман смыкался, поглощая звуки, оставляя меня в тишине, и беспомощности.