– Вообще-то, я просила тебя сон рассказать, – язвительно отозвалась подруга. – Но вижу, тебе не до меня.
– До тебя, до тебя, – я подцепила кусочек яблока и засунула его в рот. – Просто сон какой-то нелепый. Вроде бы и детский. Но я почему-то перепугалась страшно. Вот к чему такое может присниться?
И я начала свой рассказ про симпатичного пушистика.
Когда я закончила, Катька нахмурила брови и с серьёзным видом произнесла:
– Этот сон свидетельствует о том, что ты находишься в кризисной ситуации. Ты хочешь быть хорошей для всех, тебя волнует мнение о тебе окружающих. А ещё у тебя повышенная тревожность, доводящая до состояния защитной агрессии...
Слушая этот бред, я кивала, мысленно усмехаясь.
Подруга работала главбухом в крохотной фирме. В подчинении у неё были две работницы: тётеньки предпенсионного возраста, целыми днями бумажки заполнявшие, да по папкам их раскладывавшие. Но Катька своей должностью очень гордилась. А ещё она увлекалась психологией и читала умные книжки, в которых рассказывалось, как управлять персоналом и находить общий язык с подчинёнными.
А как с ними находить общий язык, если тётенек интересовали только их внуки, огород, да то, какого размера у них пенсия будет? Делали потихоньку свою работу, а на кипящую идеями начальницу поглядывали со снисходительной усмешкой.
Это мне сама Катерина рассказывала, возмущаясь, что подчинённые её совсем не любознательные и им ничего не надо, а основная цель – чтобы их не трогали и дали спокойно до пенсии доработать.
А я вздыхала, завидуя Катькиной кипучести, и с горечью думала, что мне уже сейчас «ничего не надо», и я бы тоже предпочла, чтобы меня не трогали и дали спокойно доработать до пенсии.
Нет, ну в двадцать с небольшим – и такие мысли! Нормально?
Но что поделать. Свою работу я не любила. Зато всякие истории придумывать у меня получалось прекрасно. Уже в пятилетнем возрасте своих одногруппников в детском саду до нервного срыва доводила, пугая сказками о «страшном змее, живущем в унитазе». Не буду уж сейчас рассказывать, что этот змей там делал и чем питался, но девчонки потом без воспитательницы боялись в туалет заходить.
В школе за сочинения двойки получала, но не потому, что писать их не умела, а потому, что какую бы тему ни задавали, у меня в результате получался рассказ, который можно было печатать в рубрике «Ужасы нашего городка». Даже когда о «птице-тройке» писала, она у меня к концу как-то нечаянно в трёхголового дракона превратилась.