- Я прошу прощения, Ваше высочество, - казалось, что герцог счёл себя виновным в том, что недостаточно хорошо владел английским языком, и это вынудило принцессу заговорить с ним по-французски.
Не понимая причин его сожалений, Генриетта нахмурилась, но Джордж уже пришёл к ней на помощь, перехватив из её рук ставший бесполезным, мокрый насквозь платок.
- Герцог хочет сказать, что он крайне сожалеет, что невольно сделался причиной того, что вы оказались перед запертыми дверьми, - подсказал он с весёлой улыбкой и многозначительно подмигнул де Руже.
- О, Джордж! - задетая за живое Генриетта снова едва не разрыдалась, но короткая и понимающая улыбка мелькнула в уголках губ де Руже и ободрила её. Следовало признаться, это проявление участия со стороны генерала отвлекло принцессу от желания вновь расплакаться.
- Мне очень жаль, Ваше высочество. Я всецело к вашим услугам! Поверьте, я готов на всё, чтобы загладить мою вину.
- Примите его! Примите это обещание, дорогая Генриетта! - воскликнул Джордж. И по его лицу было непонятно - смеялся он над ними или же был серьёзен? Но Генриетта улыбнулась и ему, и де Руже.
- Это не ваша вина, герцог, - произнесла она. - И мне будет очень приятно, если вы станете моим другом. Пока вы в Англии, я прошу вас, не забывайте обо мне!
Лёгкий флёр светской болтовни и флирт со стороны Джорджа Вильерса спасли принцессу от неудобств объяснений с посланником Людовика в том серьёзном тоне, как того требовали придворный этикет и суровый дипломатический протокол. А кроме того, это помогло ей избавиться от чувства досады, вызванной тем, что двери зала совещаний оказались закрытыми для неё. Теперь уже непринужденно и легко Генриетта наклонила голову в лёгком кивке и направилась к выходу. Через несколько шагов она обернулась и с сияющей улыбкой обратилась к молодым людям:
- Я буду ждать вас у себя, господа! В полдень у меня малый приём - мой матине. Прошу вас не опаздывать, Джордж!
- Как можно, Ваше высочество! - шутливым тоном ответил ей Джордж Вильерс, подыграв этому стратегическому отступлению, и на прощание отвесил галантный поклон.
Де Руже также склонился в поклоне, но ничего не ответил, сочтя, что было крайне невежливо принять приглашение, которое ему придётся отклонить из-за обстоятельств, связанных с миссией военного атташе в свите посланника короля Франции.