***
– Как тебе всегда удаётся добиться от мастера Ритера желаемого?!
Камилла привстала на носочки, пытаясь рассмотреть представление уличных артистов через головы собравшейся на площади толпы. Казалось, что здесь собрался почти весь город. В первых рядах, чинно обмахиваясь роскошными веерами, расположились благородные дамы в сопровождении кавалеров или таких же разнаряженных подруг. Затем следовал полукруг представителей купеческого сословия, одетых в добротные и практичные одежды, но подчёркивающих свое богатство выставленными напоказ украшениями из драгоценных металлов. А вот двум подругам в скромных серых платьях прислуги академии пришлось тесниться среди такой же толпы простолюдинов, что собралась ради бесплатного развлечения.
–А, это не сложно, – Юна привстала на носочки, укоризненно покосилась на подругу, не пожелавшую пробиваться дальше, и подпрыгнула, надеясь компенсировать этим свой не слишком высокий рост и увидеть наконец сцену, – он же сладкоежка, хотя и не признается в этом даже под пытками! А уж от моих пирожных магистр и вовсе без ума! Сколько раз я предлагала тебе научится готовить вкусняшки? Так нет же! Ты всё эти книжки читаешь, учишься и учишься! Эх, вот кабы можно было бы с помощью твоей магии перенестись поближе к сцене, был бы и от твоих занятий какой-то толк! Ай, Камилла, что ты творишь?
Не смотря на возмущение подруги, Камилла оттащила её в сторону от толпы и втолкнула в неприметную нишу между двумя торговыми палатками.
– Ну и зачем мы здесь? – Юна недовольно посмотрела на девушку, уперев руки в бока, – теперь наши дальние места и те пропадут!
– Подожди, дай сосредоточиться! –Сольвейг оглянулась по сторонам и, убедившись, что они надёжно скрыты от любопытных глаз, положила руки на плечи блондинки.
Юна с удивлением почувствовала, как легкой щекоткой по её телу пробежались невидимые пальчики, изменяя серое платье служанки, придавая ткани блеск и даруя яркие цвета. Юбка распушилась и стала значительно объёмней, рукава укоротились, элегантно обнажив девичьи предплечья. Свободный лиф сменился на корсет, приподнявший и без того пышную грудь Юны. И в качестве заключительного аккорда чудесного превращения, светлые волосы девушки завились и рассыпались по плечам белоснежным облаком. Пока Юна в изумлении рассматривала себя в образе благородной дамы, Камилла проделала то же самое с собственной одеждой и, стащив с ближайшего лотка пару неказистых палочек, создала из них кружевные веера. Протянув один из них Юне, она с задорной улыбкой произнесла: