Ей почему-то не хотелось, чтобы Курт видел, как сплетники в церкви за ее спиной будут шептаться и показывать пальцем. Шум колёс по мостовой возвестил, что карета подъехала. Феба внимательно посмотрела на своего единственного друга:
– Пора.
Он кивнул:
– Пойдем, хоть так провожу.
Они спустились по лестнице. Хмурясь, Курт уже собирался открыть дверь, когда Феба положила свою руку поверх его:
– Курт, поверь, я сочла бы за честь, если бы ты повел меня к алтарю… но не так… я не хочу еще больше падать в твоих глазах.
Он грустно улыбнулся и поцеловал ее в лоб:
– Удачи тебе, девочка!
Она вздохнула и вышла на крыльцо, около которого стоял наемный экипаж. Лакей, спрыгнув с запяток кареты, почтительно открыл перед девушкой дверцу. С мрачной обречённостью Феба села, и карета тронулась. Грохот колес по булыжной мостовой напоминал девушке барабанную дробь, которую выбивают солдаты на площади, вешая преступников. Она закрыла глаза и откинулась на подушки.
Погруженная в мысли, девушка не заметила, как звуки городской суеты сменились шумом наезженного тракта. Она опомнилась, когда карета подскочила на ухабе, и Феба больно ударилась о сидение напротив. Недоуменно нахмурившись, она выглянула в окно. Экипаж буквально несся по дороге, обгоняя немногочисленные кареты и фаэтоны.
– Послушайте, немедленно остановитесь! – Девушка с силой стукнула в ту стенку, за которой сидел кучер. – Что происходит? Куда вы меня везете?
Но ее не услышали или, во всяком случае, не замедлили ход. Феба попыталась открыть дверцу кареты, но та была закрыта на замок, к тому же, запоздало сообразила девушка, на такой скорости она просто выпадет и сломает себе шею. Экипаж очередной раз тряхнуло, чтобы хоть как-то удержаться, пришлось откинуться на подушки. Краем глаза Феба видела, что карета, не снижая скорости, свернула на какую-то лесную дорогу, и ей стало страшно. Деревья проносились одно за другим, их ветки царапали карету, от тряски к горлу то и дело подступала тошнота, приправленная страхом.
Наконец карета сбавила ход и проехала сквозь кованые ворота, сразу же закрывшиеся за нею. Привратника не было, и от этого стало еще страшнее. Феба выглянула в окно. Прямая, как стрела, подъездная аллея вела к огромному дому. По ее краям росли деревья, подстриженные в форме кубов и пирамид, за ними начинались завитки клумб, пестревших цветами.