— Да мне ничего там не понравилось! Всё не понравилось! А больше всего, что я там оказалась и…
— И ты почему-то решила, что и я тебя снял! — перебил он, слегка надвинувшись на неё, как будто хотел отчитать или требовал извинений.
— А… а… да ты… что же ты?..
— Ну что? Что?! — допытывался он.
— А вот голова у тебя больше не болит!! Как ты там ныл… — вынесла она приговор. — Ты еле плёлся там! — она опять стала тыкать пальцем наугад как бы в сторону улицы, но не попадала в верном направлении. — И висел на мне!! А теперь прыгаешь! — почти кричала она.
— И ты решила, что мне понадобилось тебя срочно снять! — он не кричал, но его голос был настолько напряжённым, что как бы звенел.
— Нет!.. Да!.. — запуталась она, наконец разглядев его в темноте. — Почему ты меня обнимал, когда сюда шли? — недоверчиво спросила она.
— Что же ты не сопротивлялась тогда? — съязвил он, но не стал дожидаться ответа. — Да потому, что ты прибила бы меня совсем в этой подворотне!.. Гитарой своей долбаной… — закончил он сквозь зубы, смерив её взглядом. — Ещё скажи, не думала об этом! — он совсем приблизился, сверля её взглядом. Теперь стало очевидным, что в его приятной на первый взгляд внешности были особенности, вызывающие определённый трепет у окружающих. Широкие брови и глаза, близко подсаженные к ним, делали взгляд ледяным, а острые черты лица, как будто высеченные из камня, создавали ощущение властности.
— Думала… — призналась она и немного попятилась.
— Я так и понял, что тебя надо подальше держать от этой китайской лопаты, — объяснил он уже спокойнее, — а голова всё равно ещё не очень… Так что, ты воздержись, пожалуйста, от резких движений в мою сторону! Если тебе опять что-то покажется… насчёт съёма… то это не так!
Он был очень убедителен, и Копейкина немного растерялась:
— Ну просто он… там… так сказал об этом… много раз… Можно было подумать, что вы договорились, и он подыгрывает, чтобы ну… чтобы подыграть… чтобы у тебя получилось, как у него…
— Да это же Плиточник! — пояснил он добродушно, как будто одно это имя таило в себе море душевного спокойствия. — У него что на уме, то и везде… Но ты-то ему вроде понравилась… Не то, что он тебе.
— Он, кажется, не слишком разборчивый… — ворчливо отозвалась Копейкина.
— Да, — усмехнулся он, — эта тётенька ему тоже понравилась… по-своему… У него всегда почему-то были сложности с женщинами… Ну, пусть порадуется…