Между ног все саднит. Он причинил мне такую боль этим своим... и о том, чтобы взять его в рот... Да никогда.
Я вообще не представляю, как можно взять в рот это.
Но какой-то дьявол во мне вскидывает голову и говорит моими губами:
— Не раньше, чем ты добровольно отлижешь мне, подонок.
Я не хочу этого даже в самых диких фантазиях. Все, чего я хочу — свернуться клубком, уснуть и спать, пока не закончится пекущая между ног боль. Если не двигаться, она кажется терпимой.
И я совсем не хочу, чтобы Рейес меня убивал. А теперь он точно убьет, потому что его лицо перекашивает от гнева и чего-то вообще мне не понятного…
Я вся сжимаюсь в комок, когда он опускается и нависает надо мной всей своей страшной мощью.
***
ДИЕГО
Она бессмертная.
И я понимаю, почему, когда сжимаю ее тонкую шею и предупреждаю, чтобы эта наглая и насквозь пропитавшаяся яблоками девка не смела мне врать.
Моя ладонь выглядит на ее шее нелепо. Как будто так не должно быть.
И это ужасно злит. Проще всего растоптать эту единственную чику, которая смотрит на меня без страха. Отдать прямо сейчас Рамосу и другим. Или просто свернуть ей шею.
Но тогда я признаю, что я долбаный слабак.
Что какая-то проклятая девственница меня сделала. Разозлила настолько, что я потерял контроль. Я ей, к херам, не психопат, чтобы действовать импульсивно.
И меньше всего мне нужно, чтобы она померла.
Потому ебать я ее не буду, пока мой врач не разрешит.
Когда-то я нанял бабу осматривать девок. Потому что к мужикам врачам ревновал безумно. Но когда она пару раз меня обманула, то очень пожалела об этом. И тогда я стал работать с Хименесом.
Хименес против меня не пойдет. Он мне жизнью обязан. Так что кое-как, с грехом пополам я его терплю, когда надо какую-то чику осмотреть.
А надо далеко не всех. Самые жуткие сплетни обо мне распускают те, кто потекли от одного моего взгляда. А потом обкончались, стоило им вставить. Эти сучки скакали на моем члене и выли от наслаждения, зато болтают, будто я их резал.
Но я-то знаю, что я на морду ничего, а моя грубость многим даже нравится.
И таких я ненавижу особенно сильно. Потому что с ними словно предаю светлую память Клары.
Ебу их, а на душе поганее некуда.
А почему меня выворачивает от одного вида этой Анхелы, я сам не понимаю. Я и придушить ее прямо сейчас готов, и звать Хименеса немедленно, чтобы не истекла идиотка кровью.