— Мы тебя особо не притесним, — вклинилась сестрица. — Не парься, всё будет как раньше.
— Нет, не будет. Я против вашего переселения. Ты сама должна понимать.
— А что в этом такого?
Сестрица удивленно наморщила лобик, будто для неё не было ничего необычного в том, чтобы вломиться в жизнь старшей сестры и раскурочить ту каблуками своих туфель.
— Видимо, дело во мне, — вздохнул Кир, поднимаясь. — Арина, я думал, у нас всё в прошлом? Разве мы не расстались хорошими друзьями?
НЕТ! Как ты вообще мог подумать, что я когда-нибудь соглашусь дружить с тем, без кого сходила с ума?! Придурок!
— Мы расстались друзьями, но я не готова делить с тобой квартиру. Опять.
В сестре мгновенно проснулась юная фурия, даже взгляд потяжелел. Она мотнула тяжелой копной волос, надула губы и прошипела:
— В любом случае, мы не уедем. Это моя квартира точно так же, как и твоя. Из добрых побуждений я оставила её тебе, не претендуя на законную половину. Хотя бабушка завещала нам её обеим. И вот чем ты мне платишь?
— Ты меня ещё упрекни в том, что я жила в одиночестве последние годы. Я не буду тебе напоминать, как нам досталась эта квартира…
Сестра стухла, но напор не уменьшила.
— Выгони меня с судом, если тебя что-то не устраивает. А пока я буду жить тут. Возможно, даже не стану возвращаться к матери. Спасибо за теплый прием, сестренка!
Она вылетела из кухни, а Кир двинулся следом, напоследок окатив меня волной презрения. Я же ощутила себя обмакнутой в ведро с мазутом. Чернота заполнила душу до краев. Глубоко внутри ворочался иррациональный страх. Горькая обида сжигала дотла.
В своей спальне — последний уголок уединения — я открыла шкаф и долго рассматривала свадебное платье, которое пылилось там целый год. Надо бы выбросить, да рука не поднималась. Оно же такое красивое, цвета Шампань, с кружевной спиной и рукавом три четверти.
Я набрала номер телефона подруги и всхлипнула в трубку, прижимаясь щекой к платью.
— Люд, я могу зайти в гости?
— Конечно, — согласилась та, но уточнила с волнением: — Что-то не так?
— Ко мне переехала Рита… с Кириллом… жить…
Люда выругалась так красиво и длинно, что я заслушалась. Если бы те проклятия, которые она обрушила в адрес этой парочки, сбылись, то в лучшем случае у Кира выросло бы мужское достоинство на лбу. В худшем — отсохло бы то достоинство, которое имелось.