А тут я, вся в гневе, требующая немедленного разрыва и, по сути, являющаяся его инициатором. А это значит, что и выплата неустойки по расторжению ляжет на род Файн.
— Как ты… Откуда узнал… — Она задохнулась от избытка эмоций, у которых был явственный бранный оттенок.
— Догадалась, — сейчас моим голосом можно было заморозить. Залив. До дна.
— Гадина! Меркантильная зараза! Я тебя ненавижу! Если бы ты сдохла…
— Мне расценивать это как угрозу? — Я посмотрела на нее, словно прицеливаясь для выстрела, и добавила: — К слову, время вышло.
И, шагнув в сторону, обошла рыжую и уверенно двинулась дальше, искренне надеясь, что выгляжу невозмутимой. Хотя внутри все кипело и клокотало, но… Сейчас я была как никогда рада, что меня с детства учили непреложному правилу. Тому, что Файны никогда не показывают своим врагам три вещи: слезы, спины и глупости.
С этими мыслями я и шла по коридорам академии. А когда открыла дверь в аудиторию, где уже собралась почти вся наша группа, то выяснилось, что я даже умудрилась не опоздать! Присела на свободное место рядом с Трис Торвин. Кроме нее и меня в нашей группе была еще одна девушка. И двадцать три парня.
Хотя на данный момент — двадцать два.
— Итак, одного нет, — оглядывая нашу группу, резюмировал профессор Грейт, потирая запястье под рукавом пиджака, словно там был браслет, который он не привык носить. Или… не словно? Пригляделась. И точно: из-под манжеты рубашки выглядывал край металлического обода. Интересно, не обручального ли? Но додумать мысль не успела. Именно в этот момент дверь в аудиторию с шумом раскрылась, явив опоздуна — Дика Дрейка. И я тут же забыла о Катафалке.
Парень, шумно выдохнув, спросил:
— Я не опоздал? — При этом Дик напоминал гриззи, только-только пробудившегося от зимней спячки.
— Нет, Дрейк. Ты так пунктуален, что по твоим опозданиям можно сверять времена года, — с сарказмом отозвался Катафалк.
Взлохмаченный одногруппник втянул голову в плечи и постарался незаметно (это при его-то росте и габаритах!) прокрасться на заднюю парту. А профессор меж тем продолжил:
— Сейчас я оглашу очередность защиты. Первая дюжина адептов защищается до перерыва. Вторая — после…
И Катафалк начал зачитывать фамилии… Моя оказалась первой. Но во второй партии защищавшихся. Поэтому до перерыва я делала то, чего делать наследнице рода Файн, урожденной герцогине, не полагается в принципе: я нервничала. И не скрывала этого.