Тем временем в свой монолог Станислав постепенно начал вплетать фразы, которые как бы невзначай рекламировали его яхту:
– Ты даже не представляешь, парень, сколько регат мы с ней прошли. Ни разу она меня не подвела. Мы на ней и до Латвии. Она просто огонь, если бы не тещина банька, ни за что бы не продавал. – Громкий вздох на секунду показался Дане уж слишком театральным и совсем не к месту. – Я ж ее в прошлом году всю покрасил заново финским яхтенным лаком. Семь тысяч за банку, между прочим.
На покупателя это не произвело особого впечатления. Даня был готов потратить каникулы на косметический ремонт и усовершенствование судна и даже продлить отпуск, чтобы в итоге привести все в соответствие с той картинкой, которая сложилась в его воображении еще тогда, когда он был двенадцатилетним мальчиком. Болтовня Станислава начала порядком раздражать: по-видимому, этот выпивоха так и не понял, с кем имеет дело, и лучше бы подробнее рассказал о технических характеристиках, чем ждал вопросов от профессионала.
Даня широко зевнул, заприметив небольшой кирпичный магазинчик с распахнутой дверью. Он бы не отказался купить про запас бутылку прохладной воды, но кто знает, не работает ли там кто-то из приятелей этого болтуна? Парень стянул толстовку и повязал вокруг талии. Солнце светило все настойчивее, и в воздухе кружил тот особый запах надвигающейся жары, который возникает только в начале лета и имеет свойство пропитывать собой все каменные поверхности и пылинки.
От предвкушения путь до нужного причала казался Дане до безобразия длинным, хотя они не прошли еще и пяти минут. Сейчас парень не был способен отвлекаться, и поэтому все вокруг представлялось ему смазанным – как на картинах Моне, в музее которого он как раз побывал в прошлом месяце.
– Мы уже почти на месте. – Интонации искушенного дельца резонировали с тем, как непосредственно Станислав подтянул на ходу шорты.
Даня начал пристально разглядывать яхты, пытаясь интуитивно угадать, где его малышка. Судя по фото, она должна быть белой, словно ракушка с тропических островов, без каких-то вычурностей и нелепых рисунков, которые иные умудрялись-таки намалевать на деревянных бортах своих суденышек. Парень, прикусив губу, выглядывал названия и представлял, как лихо будет взбираться на мачту, устанавливать парус – все это в открытом море – и конечно, как вернется в одиночку домой, преодолев холод всех вод.