Анька женщина здоровая, статная и сильная. Скрутила меня, как кутёнка, закинула на заднее сиденье в чем была и увезла к себе в тьму тараканью. Родители мои умерли, воспитывалась я у тетки, она была матерью Аньки и тоже имела крутой нрав.
Привезла меня сеструха домой и давай меня воспитывать и в себя приводить, и ведь нашла … самый правильный способ, действенный такой.
Сейчас вспоминаю, смех разбирает, но тогда… я так на нее обиделась, у меня горе двойное, у меня сил нет, а она мне… вилы с лопатой в зубы и вперед на освоение куч навозных. А если не хочу, никаких кушать. А в деревне такси нету, не уедешь, там и машин не у кого нет. Раз в две недели, приезжает районный автобус и все. Дети у Аньки в интернате во время учебы живут, потому что не наездишься на заказных машинах. А уехать… почему–то у них даже мысли такой нет.
Так вот и стала я бесплатной рабочей силой, которой за работу едой платят. Я рыдала, кидалась на Аньку драться, та посмеивалась и как нашкодившую кошку раз за разом учила жизни, хорошей трепкой, чтоб не повадно было. И с фингалом ходила и с разбитой губой, а хрен с ней справишься с кобылой…
Жила я у нее несколько месяцев, потихоньку приходила в себя и училась жить заново. В деревне особо страдать некогда, там день, год кормит, а не потопаешь, не полопаешь. Скотина опять же, каждый день жрать хочет, а потом… обратку дает, которая мне до сих пор в страшных снах сниться, говорят к деньгам.
После зимы привезла меня Анька назад, в мою заброшенную квартиру, оглянулась я, ужаснулась, как же в таком бардаке жила. У меня были небольшие деньги, что от прошлой жизни остались, хорошо не все успела пропить. Бывший благоверный здесь поступил как мужик, ушел в чем был, потом, конечно, ему вещи передала, но все что нажито, делить не стал. А квартира мне от родителей досталась. Привела я в порядок квартиру, себя и поняла, что нужно идти дальше.
Поступила на курсы кондитеров, потом устроилась в небольшую кондитерскую, а там как говорится были б ноги целы, вечером еле до кровати доползала. Но мне нравилось и работа, и коллектив. С мужиками я больше в серьезные отношения не вступала, да и не нравился больше никто, не екало сердечко, не порхали бабочки в животе, и вся остальная чепуха с розовыми соплями больше со мной не приключилась. Так и жила до тридцати восьми лет, до сегодняшнего дня.