В дверь снова поскребли.
– Даа… – обреченно выкрикнул господин Клебо.
Бестия боднула дверь, пересекла аудиторию и выплюнула под ноги преподавателя сахарный пряник в виде сердца. Судя по звуку, с которым тот стукнутся об пол, пряник был так же черств, как сердце Клебо.
– Нет, Адриана останется на лекции, – отчеканил тот, даже не удостоив взятку взглядом.
Драконенок возмущенно фыркнула, выскочила в коридор и прикатила оттуда круглую дыньку, размерами с футбольный мяч. Дынька оказалась с нежной чуть шершавой корочкой, желтым бочком и до того ароматная, что адепты синхронно сглотнули.
Бестия пару раз выразительно хлопнула по боку дыни и поиграла бровями. Мол, ну что? Меняемся? Учти, как от сердца отрываю.
И даже теперь господин Клебо остался непреклонен.
– Вынужден огорчить, но времена натурального обмена давно прошли.
– Ррр! – попыталась настоять на своем малышка.
– Нет, – сказал, как отрезал.
Бестия сердито стукнула лапой, наклонилась, вонзила белоснежные зубки в плод и высоко задрав морду с лакомством потрусила на выход. Преподаватель проводил ее взглядом, сходил закрыл дверь за хвостатой шалуньей и кивнул мне.
– Присаживайтесь, Адриана.
Я передала шкатулку и послушно села. Подвинула тетрадь, раскрыла и уставилась на рогатый анфас Мясника, который старательно рисовала всю пару до этого. Интересно, чего хотела Бестия? И к чему такая срочность?
И тут мой сосед по парте внезапно дернулся, на лице отразился испуг. Я даже не успела подумать, чего это с ним, как адепт с заднего ряда незаметно от преподавателя хлопнул меня по плечу и указал на окно.
Я быстро глянула в указанном направлении и схватилась за голову.
Нет! Не может быть!
– После последнего боевого вылета к нашему факультету обратились с просьбой улучшить переговорные камни во что-то более удобное и действенное. Но прежде, чем мы займемся разработками, хочу обратить ваше внимание на возможности технопатов… – рассказывал господин Клебо, даже не подозревая, что напротив окна зависла огромная черная морда дракона.
Природа щедро наделила этого завра отвратительным характером, с лихвой отсыпала злопамятности и шарахнула по темечку склонностью остро переживать неудачи. А вот все остальное явно зажала. В том числе и свойственное звездокрылам дружелюбие.
Мясник не рычал, не скалился. Зато смотрел. Смотрел так убийственно, что не по себе стало всем адептам в аудитории. И только господин Клебо вел себя так, словно в его теле бежала не кровь, а успокоительное.