– Вы бы лучше вернулись в комнату, терра, нечего вам тут делать! – и я поняла что сбежать будет совсем не легко. Есть сразу же расхотелось, но всё же я присела на кровать и потянулась к ложке.
Суп я с трудом, но съела, а вот аккуратно порезанные кусочки колбасы и несколько ломтей хлеба спрятала в мешочек. За всё время пути нам встретилась всего одна деревушка, да и та почти рядом с городом. Больше жилья от самого Ренса я не заметила. Ну кроме этого самого трактира. Стоило девчушке забрать уже опустевший поднос и покинуть комнату, как я услышала, как с той стороны двери глухо щелкнула щеколда, запирая меня в комнате. Правда я этому почти не удивилась. Вряд ли кто-то из солдат планировал простоять под моей дверью всю ночь.
Окно моей временной тюрьмы выходило в сад, заросший высокой травой в которой виднелись извилистые тропинки, соединяющие между собой ягодные кусты. Видимо, никто кроме ребятишек давно сюда не заглядывал. Снаружи к окну вместо ставень были накрепко прибиты две узенькие доски, оставляя свободным узенькие щели, между которыми вряд ли смогла бы проскользнуть даже давнишняя девчонка. Видимо, волчьи невесты в числе которых оказалась и я, вовсе не желали добровольно отправляться в лапы к зверю. Я вздохнула, поискала в комнате что-то, что можно было бы использовать в качестве рычага и, убедившись, что такого в комнате не наблюдается: стол был намертво приколочен к полу, а тяжеленную кровать я, в любом случае, вряд ли смогла бы поднять, взялась за доску голыми руками.
Когда последний лучик солнца вспыхнул за горизонтом и погас, а на улице начали стремительно сгущаться тени, я поняла, что даже если буду шатать эту доску до самого утра, ничего не изменится. Прибита она была на совесть. Свечей мне никто не предложил, так что в комнате темнело даже быстрее, чем на улице. Я снова обвела комнату взглядом. Стол, кровать, умывальник, прибитый к стене и ведро под ним, которое, очевидно, должно было послужить мне ещё и ночным горшком. Всё! Голые стены, только занавески висят над окном, позволяя путнику укрыться от солнечных лучей. Я отошла от окна, схватила плотную ткань штор и сильно дернула. Стена отозвалась скрипом, нехотя выпуская из себе кусочек гвоздя. Я, воодушевившись, вернулась к окну и дернула уже с разбега. И ещё раз, и ещё! Наконец небольшой брусок, который придавливал занавеси к стене сдался и повис на последнем, вбитом сильнее других гвозде.