— Пирожочек! — сзади на меня налетел лис. Крепко сжал в объятиях и тут же отпустил, проскользнув мимо. — Босс, это наши новенькие. Их берем с собой?
Мужчина скользнул по нам потухшим темным взглядом и кивнул.
— Что ж, — Йормэ обернулся к нам, — надеюсь, вы не завтракали…
Сменив зонтик на форменную непромокаемую куртку с глубоким капюшоном, мы присоединились к отряду.
У ступеней управления нас уже ждали три кареты и тюремная повозка.
Иветт забралась в последнюю карету вместе с ведьмой. Я хотела последовать за ними, но заметила, как Йормэ запрыгнул на запя́тки** второй кареты, и поспешила к нему.
— Подвинься!
Он послушно освободил мне место и даже руку протянул, желая помочь. Но все равно не удержался от замечания:
— Рискуешь промокнуть.
— Ты тоже.
Когда мы тронулись, я вцепилась в выступающую часть каркаса, чтобы не слететь со скользкого от дождя сиденья во время одного из поворотов.
— Тот человек… капитан, он выглядел больным, — заметила я осторожно.
— М-м-м, наверное, так оно и есть. Боссу три дня пришлось с утра до вечера находиться в компании скучных стариков, и вряд ли ночью ему давали достаточно времени на отдых, а как только он вернулся из дворца, нас вызвали на очередное место преступления.
— Мясник?
Йормэ кивнул и медленно, будто я не замечу, приобнял меня за плечи.
— Исключительно в целях безопасности, — произнес он поспешно, поймав мой недобрый взгляд.
— Я не упаду.
— Зато я упаду, — нагло заявил лис, обнимая крепче. — На следующем же повороте. Побереги мои драгоценные косточки.
— Когда это они стали драгоценными?
— А кому, как ты думаешь, придется по округе бегать, след выискивать?
— Иветт, — не раздумывая ответила я. — Ты лис, она рысь. Нюх у нее острее. Ты только на подслушивание и годишься.
— Ты ранишь мое сердце!
Лис опасно наклонился вперед, стараясь заглянуть под мой капюшон, и, когда нас неожиданно качнуло, он действительно чуть не сорвался под копыта коней и не утащил меня за собой.
Остаток дороги Йормэ вел себя тихо, но руку с моего плеча все равно не убрал.
Очередное изуродованное тело Мясник бросил невдалеке от промышленного района, на дороге, ведущей от рабочих общежитий к предприятиям. Очевидно, сделано это было специально для того, чтобы сильнее разжечь в людях ненависть к страже и королю.
К высокому каменному ограждению, отделяющему жилые кварталы от промышленной зоны, было прибито изуродованное тело.