Сегодня же они все явились на оглашение завещания и в качестве группы поддержки приволокли мужей и каких-то вовсе неизвестных мне людей. Среди них, как диковинная птица в вороньей стае, выделялся мужчина в щегольском бежевом пальто с кофейным кашне, в дорогущих туфлях и с ролексом на запястье. Тетка что-то бормотала щеголю на ухо, злобно поглядывая на меня. Хорошо еще, что помощник нотариуса предупредил, очень жестко и безапелляционно, что в кабинет будут допущены только наследницы, но никак не их супруги и прочие посторонние для покойной люди. К тому моменту, как нас вызвали, я была готова взорваться от жары и тихой ненависти к родственницам.
– Кто по делу Саниной, проходите! – выглянул из двери секретарь, и тетка с дочерьми рванула в кабинет с лаконичной табличкой “Нотариус А.В.Пашнин”. Мужчина в бежевом пальто пропустил меня, придержав дверь, и вошел следом.
В просторном кабинете нас встретили пожилой нотариус в инвалидном кресле, его помощница и секретарь. А еще – приятная прохлада. Наши документы проверили (неизвестный мужчина оказался адвокатом тетушки, и ему позволили остаться) и начали оглашать завещание. Моя тетка, две ее дочери и я – четыре наследницы, как и ожидалось. Я не очень внимательно слушала: в конце концов, бабушка дала мне прочитать завещание, прежде чем поехать с ним к нотариусу. Имущество продается через агентство, деньги делятся поровну на четверых. Нотариус закончил чтение, помощница раздала каждой из наследниц копию, и я уже собиралась уходить, когда кузина Валя вдруг обратилась к нотариусу:
– А я вот слышала, что некоторых лишают наследства. Недобросовестные наследники это называется, да?
Нотариус замер, как собака в охотничьей стойке, и очень осторожно подтвердил:
– Такое случается, но это очень серьезное обвинение. У вас есть какая-то информация по этому поводу? Кто-то из наследников покушался на жизнь наследодателя?
– Ну-у-у, я не могу утверждать стопроцентно, – протянула Валя, оказавшаяся в центре внимания и наслаждавшаяся этим. – Но я вот не уверена, что бабуля умерла своей смертью. Ей и семидесяти не было. Рак, конечно, но… Надин увезла ее из собственной квартиры, а для пожилых людей это совсем не полезно. Пенсию забирала. Да и откуда мне знать, что бабулю правильно лечили… и лечили вообще? Может, бабулечка вообще не в себе была, когда завещание оставляла?