– Помолчи. И послушай меня. Ты должна прекратить убиваться по Сандору. Он сделал выбор, не думая о ком-либо из нас. Он опозорил семью. А ты… Своей кислой физиономией не упускаешь возможности напомнить окружающим о случившемся. Прошло уже чертовых два года!
Слова были обрывисты и холодны, словно лед. Не тот, что покрывает реки и делает скользкими дороги, а тот, что поломан, торчит острыми иглами, грозит поранить кожу до крови.
– Что?.. – Алесана не могла поверить ушам, – Как ты можешь? Он же был нашим братом!
– Который наложил руки на себя и несмываемую тень на имя семьи.
– Быстро же ты поверил версии следователей! Сандор не мог так поступить. Его тело даже не обследовали на наличие сторонних чар. Они же закрыли дело уже через три дня!
В два шага Фабиан оказался рядом и схватил Алесану за плечи, впившись пальцами в кожу. Даже теплая ткань платья не спасала от его желания сделать ей как можно больнее.
– Какая глупая девчонка! Да! Он сделал все сам! Стоя прямо на этом месте и глядя тебе в глаза! Без записки! Без каких-либо объяснений!
Он встряхивал сестру после каждой произнесенной фразы. Казалось, еще немного, и стихийный Огонь, что уже запалил всполохи в его глазах, вырвется наружу, уничтожив все вокруг. Хотя, тут нечего было уничтожать… И пусто было не только на злополучной площадке старой башни, Алесана неожиданно поняла, что сама опустошена и ничего не чувствует. Она смотрела в лицо Фабиана абсолютно сухими глазами и ждала, когда его холодная истерика прекратится. И это произошло. Неожиданно, как и началось. Он просто остановился, не опуская рук, не отводя от ее лица взгляда.
Мягко притянув к себе, сжал в непривычном и отстраненном объятии.
Алесана не могла припомнить, обнимал ли ее Фабиан хоть раз за всю жизнь. Она прикрыла глаза и прижалась щекой к его груди. Впервые за два года, в голове у нее не было ни одной мысли.
Они находились в пути уже два часа. Алесана листала вчерашнюю газету, особо не вдумываясь в смысл и украдкой посматривала на Фаба. Он не произнес ни слова за все это время. Оказалось, брат увидел ее на крыше башни, когда ставил сумки в карету и переместился к ней без какого-либо портала памяти, задействовав кровную магию. Зачем это сделал и почему так разозлился, Алесана не могла понять. Но то короткое, отстраненное объятие вовсе выбило из колеи. Оно говорило о том, что Фабу не все равно. Она неожиданно задумалась: почему стихией брата является Огонь, если рядом с ним всегда так холодно? Даже на близком расстоянии, какое было меж ними в тот момент.