Полное обследование мы прошли, каждый не в своей академии, если бы не эта штука, то сдавали бы экзамены по своим направлениям, и не смотрел бы на меня куратор так: с жалостью и брезгливостью. Вступительное тестирование и собеседование проводилось очень жестко, возможности обменяться не было никакой.
Я кое– как сдал экзамены на конструктора в инженерную академию космофлота, Лиза натаскала меня, но несколько вопросов, про старинные механизмы, убирающие вредную для человеческого организма невесомость, я завалил. Обидно было до слез. Я помнил схемы отлично, но названия деталей позорно забыл. Ничего, главное: поступил. И Лиза скоро будет там, она уже заплела волосы в пышную косичку, натянула свою алую форму, чтобы быть готовой сразу войти в академию конструкторов. Пролетит в специальный переходный коридор, и лодка, подключившись к открытому недавно пространственному лучу, доставит мою сестренку на край света, на Венеру. Лиза легко вливается в любой коллектив, даже самые зловредные и надменные студенты примут ее.
Не то, что меня.
Я оглядел себя в узкую полоску зеркала над панелью мебелировки каюты.
Ай, да куратор! Профессионал! Абсолютно точно. Ремень болтался, с погона свисала синяя нитка. Уши торчали лопухами из– за супер модной девчачьей стрижки. Прадедушка называл такую: «под ноль». Кадык было отлично видно. Прикрою. Шарфиками я запасся. На это ума хватило. Но все равно, какая же некрасивая студентка из меня получилась! Женственность не то что на ноле, а в полном минусе. Буду работать над этим. Перенимать чужую походку, жесты, движения я всегда умел отлично.
Надо осваиваться.
Я подобрался поближе к панели мебелировки. Койка была убрана в стену. К тому же можно было включить дополнительное освещение на потолке, в углу был отгорожен прямоугольничек душа и туалета. И конечно, экран небольшой учебный был прикреплен к зеленой кнопке.
Я присоединил к нему через тонкий магнитик свой комплект учебников и нажал на папку «Устав».
Уже через полчаса моя голова ныла от зубодробительных подробностей.
Ну, не военный я. Дисциплина и вся эта катавасия с честью, ремнями, строевым шагом и выправкой ввергала меня в тоску, которую почему– то называли «зеленой». Радовало только, что курсанты первого не несут вахты вместе с командой корабля, который совсем не дрейфовал на одном месте, как показалось мне. У «Одиссея» был свой маршрут, цель и задача, известная капитану и по совместительству ректору академии, имя которого я выучил вместе с первыми строчками устава: Алекс Романофф. Все преподаватели не имели отношения к команде, и только правая рука– заместитель капитана был заодно и проректором.