— Вы что, мать вашу, тут устроили?
— Тебе какое дело? — отвечает заплетающийся мужской голос. — Ты кто вообще?
— Совесть твоя, — рявкает Кирилл. — Ну-ка, брысь все отсюда.
Едва успеваю отскочить от двери, как из нее вылетает мужчина. Что-то бурчит себе под нос, и сильно покачиваясь, спускается по лестнице.
Решаюсь и вхожу внутрь. В нос бьет жуткий запах перегара, а от табачного дыма начинают слезиться глаза. Зажимаю нос и осматриваюсь. Мимо меня Кирилл протаскивает вырывающуюся Любу, очевидно, в ванную.
Нестерпимо хочется сбежать из этого места, но я беру себя в руки и иду на поиски девочки. Мечусь по квартире, пока не нахожу ее в одной из комнат. Катя лежит на кровати, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене.
— Катенька, — зову негромко. Оборачивается и с удивлением смотрит на меня. — Что случилось?
Глаза заплаканные, а губы мелко дрожат. Меня накрывает волной жалости и сочувствия. Хочется забрать эту малышку к себе и попытаться о ней позаботиться, но я не имею на это права. Кто создал законы в нашей стране?
— Ме-ня, — всхлипывает она. — Вырвало.
— Бедная, — спешу к ней. Присаживаюсь на кровать и прижимаю к себе.
— Мама сказала, это из-за вас.
Начинает всхлипывать еще сильнее, пряча лицо у меня на груди. Тошнотворный запах и правда чувствуется, наверное, одежда пропиталась. Но мне все равно. Состояние ребенка важнее.
— Почему? — недоумеваю я.
— Потому что пельмени слишком жирные…
Ответить мне нечего. Люба вполне может быть права, а я просто не подумала об этом. Для ребенка такая еда не самая полезная. А для голодающего тем более. Но, с другой стороны, Катя могла просто переесть или перенервничать. Нужно обязательно разобраться и показать ребенка врачу.
— Она мне больше не разрешит с вами дружить…
— Все будет хорошо, — монотонно покачиваю ее и глажу по спине, чтобы успокоить. — Мы что-нибудь придумаем.
Катя вскоре засыпает. Аккуратно укладываю ее на кровать, накрываю одеялом и бесшумно выхожу из комнаты. Прикрываю дверь и иду на поиски брата.
— Ты что творишь? У тебя же ребенок! — из-за приоткрытой двери ванной слышится сердитый голос Кирилла. Замираю, не решаясь войти или пройти мимо.
— Да зачем она мне нужна? Мне ее даже кормить нечем! — возмущается Люба, а у меня внутри все обрывается. Прикрываю рот ладонью, чтобы не выдать себя и часто дышу носом.