— Может дверь забыли запереть с вечера? — спросила, уже догадываясь, кто это мог быть. Но… украсть? Ая-яй, господин инквизитор, ая-яй.
— Да нет же, все было заперто! — Герда так вдохновенно рассказывала, что даже не замечала, как во время разговора плюется. Впрочем, это ее постоянная особенность. Да и ее возбужденность можно понять, ограбление – едва ли не самый громкий скандал за последние годы. В нашей деревеньке все настолько тихо и спокойно, что пропавшую колбасу будут искать целым отрядом, а историю об этом передавать из уст в уста, пока она не обрастет такими подробностями и фактами, что потомки будут удивляться, как люди вообще выжили в неравной схватке с вооруженным до зубов грабителем.
Я бочком обошла плюющееся создание и ускорила шаг. Неприятная особа, сколько себя помню почти каждая наша встреча с Гердой потом из ее уст выглядела для всех так, будто я к ней в подружки набиваюсь.
— Ой что же происходи-и-ит!
— Да как же так!
— Кто посмел? Это ведь кто-то из наших соседей, возможно, даже из друзей!
— А завтра что, нас самих из дома выкрадут?!
Гвалт у лавки стоял знатный. Сюда сбежала добрая половина жителей деревеньки и теперь активно обсуждали утреннее происшествие. Леди Марин утирала слезы платочком, стоя на крыльце с радостью принимала соболезнования всем своим видом выражая вселенское горе.
— Было бы из-за чего убиваться! Там еды то два небольших пакета, — пробормотала я, раздумывая, не свернуть ли назад. Перед внутренним взором возникла морда голодного кота, прокашлявшись, я пробралась сквозь толпу.
— Доброе утро соседи!
Соседи меня не особо любили. Всегда подозрительно косились на мои волосы, но не разговаривать со мной не могли – все-таки отец не последний человек в королевстве.
— Доброе, Мия.
— Доброе.
— Здорово! — Искренне улыбнулся единственный, кто всегда рад меня видеть – вихрастый мальчуган десяти лет от роду живший неподалеку от моего нового дома.
— Леди Марин, я уже наслышана о том, что у вас произошло…
Подвывая, дамочка залилась новым потоком слез. Честное слово, будто умер кто-то.
— …но не могли бы вы продать мне немного провизии. Молока, хлебушка…
На слове «продать» слезы Марин мгновенно высохли.
— Конечно-конечно, заходи, — передо мной отворились двери в дом, на первом этаже которого располагалась продуктовая лавка.