- Что поделаешь, - сказал наконец Вадим. - Так получилось.
«Так получилось», - эхом повторились его слова в её мыслях. А ведь когда-то было иначе. Гражданская война и весь связанный с нею хаос казались чем-то далёким и нереальным, как страшный сон. Трещина прошла по памяти, по уму, по сердцу: иногда Таня помнила, что случилось конкретно с нею, а иногда нет. Чаще не помнила, но чувства бунтовали, прорывались сквозь барьер терапии, давили. Спасала работа.
Когда устаёшь к вечеру так, что мысли лишь об одном, «дайте выспаться», становится ни до чего. В сон проваливаешься как в колодец, а утром новая смена, новые вызовы, присесть некогда, не то, что в жалость к себе срываться.
- Держи, - в руках образовался стакан с прозрачной жидкостью. - Сейчас станет легче.
- Что ты туда подмешал? - подозрительно спросила Таня.
- Вода. Только вода. Даже без валерианы.
Девушка утёрлась, посмотрела в честные-пречестные глаза Вадима и кивнула:
- Ага. Вот только у меня встроенного анализатора нет, и проверить я не могу.
- Татти, - мягко сказал Вадим. - Не доверяешь - не пей.
Он выглядит старше, внезапно поняла девушка. Гусиные лапки морщин возле глаз, пока ещё слабые, но есть, есть. Жёсткие складки в уголках губ. Взгляд… за которым бездна. Седых волос, правда, нет, и то хорошо. Седые волосы для носителя паранормы по псхиокинетическому спектру - катастрофа, признак начала срыва и скорой смерти.
Уколом стыда пришло понимание: Синицын тоже на работе и тоже устал. И возится тут с нею - внепланово. Сверх дневной нормы. Впрочем, все они тут работали вне любых норм и графиков. Особенно поначалу.
Татьяна выпила воду.
- Умница, - Синицын вытянул из её рук стакан. - Пойдём, устрою тебя…
- А…
- У нас есть всё необходимое, не переживай. А то знаю я вас, дурёх трусливых, только отпусти собраться, так тыщу причин найдёте не возвращаться. Бегай потом, лови сачком!
- Подожди… умыться-то можно?
- Конечно!
При кабинете имелся небольшой аккуратный санузел. Татьяна долго плескала в лицо холодную воду, пытаясь согнать со щёк красные пятна. Получалось плохо. Истерика никогда никого не красит, что уж там. Но отчаяние уже уходило, оставляя после себя лишь нервную дрожь в руках. И в самом деле, расклеилась, как маленькая. Врач-хирург. Сказать кому…
Когда она вернулась, Синицын сидел за столом и внимательно рассматривал паранормальный скан на экране терминала. Экран почему-то не сверкал зеркальной защитой от просмотра с обратной стороны, так что всё было видно в лучшем виде.