Он усмехается, и я чувствую, как сводит низ живота.
— Вы меня изнасиловали? — резко сажусь в кровати, придерживая простыню.
Я решила перестать трястись от страха и неизвестности и взять быка за рога, так сказать.
— Изнасиловал? За кого ты меня принимаешь?
— Откуда мне знать? Что вы делаете в моей комнате… голый?
— Начнем с того, что это мой дом, моя комната и моя кровать, — он кивает на простыни. — А все, что в моей кровати, тоже мое.
— Значит, изнасиловали, — делаю вывод я.
— Почему же сразу изнасиловал, — он подходит ближе и останавливается в нескольких шагах от меня. Полотенце того и гляди сползет с его бедер.
— Ты сама этого хотела, — нагло улыбается он. — Верещала от удовольствия.
— Врете.
— Почему же?
— Я ничего не помню.
— Если ты не помнишь чего-то, это не значит, что этого не было, девочка.
— Платье мое где? — огрызаюсь я.
Он нагибается и откуда-то с пола поднимает кусок белой тряпки.
— Ты это платьем называешь? — протягивает мне Аликово творенье. Н-да, мужик прав. Не платье, а больше похоже по размеру на носовой платок.
— Иди в душ, — мужчина кивает на дверь в дальнем углу комнаты. — Я тоже пойду оденусь. Или продолжим веселье?
Он игриво подмигивает мне. Придурок.
— В душ улики с себя смывать? — я смотрю на него с вызовом. — Ну уж нет, пойду в полицию.
Улыбка исчезает с его лица, и он говорит.
— Пошутили и хватит. Никто тебя не насиловал.
— И от удовольствия я не верещала?
— Как можно так напиться, чтобы не помнить, что вытворяли с твоим телом? — вопросом на вопрос отвечает он.
— А я помню, – настырно вздергиваю подбородок и смотрю нахалу прямо в глаза. — Не было ничего.
Я уже давно поняла, что действительно ничего не было. Иначе наверняка были бы какие-то неприятные ощущения между ног. Все-таки не каждый день тебя девственности лишают. Наверняка это больно. А я чувствовала себя нормально, только голова проклятая трещала.
— Ну раз помнишь, чего тогда волнуешься?
Мужчина разворачивается и идет к двери, бросая на ходу:
— Прими душ, если хочешь. Я сварю кофе, поговорим.
О чем нам разговаривать? Мне бы побыстрее свалить отсюда.
— Ведь не было ничего, да? — все же спрашиваю робко, пытаясь найти подтверждение.
— Не было. Не имею привычки трахать вусмерть упившихся шлюшек.
Хочу крикнуть ему, что не шлюшка, но он уже скрылся, закрыв за собой дверь.