— Ты охотник? — переспросила старая лиса, поправляя съехавшие с носа очки, — арлекин? Шут ты гороховый, а не охотник! Чего на пороге мнетесь? Входите, — лиса пропустила их внутрь.
Избушка внутри делилась на три маленькие комнатушки – кухня, что-то вроде гостевой с ворохом одеялом и приличным походным спальником, и другая комната, где стояли две одноместные узкие кровати. Изба освещалась вделанными в стену светильниками. По всему полу тянулось вязание.
— Думаю, спать вместе вам не привыкать, — съязвил Колон. — Спальника на двоих хватит.
— Спасибо за любезность, — произнесла Алиса, разворачивая спальник. — Это лучшее ложе.
Девушка улеглась в спальник. Ноги и голова гудели, будто их налили свинцом. Её тянуло в сон. Дорога окончательно вымотала её. Да и пробудившийся интерес к её персоне со стороны Бориса вызывал подозрения. И нехорошие предчувствия.
Сбоку к ней что-то примостилось. Закрывшая на пару минут глаза Алиса дернулась. Синие глаза, похожие на маленькие озера, столкнулись с зелеными. Мужчина отбросил упавшую ей на лоб рыжую прядь.
— Долго будешь на меня злиться? — спросил он.
— Я на тебя всегда злюсь, — ответила девушка.
Борис провел пальцами сначала по её лбу, потом по щеке, спустился к губам, оставляя невесомые прикосновения. Алиса приоткрыла рот, чтобы что-то нибудь сказать, но он опередил её. Вторгся языком в её рот, лишая дыхания. Он самозабвенно целовался, будто боялся, что, если промедлит хотя бы минуту, то никогда не сумеет повторить свою победу.
— Что ты творишь? — возмутилась Алиса, вытирая покрасневшие от поцелуев губы.
— Хотел доставить тебе удовольствие, — проговорил Борис.
— Скорее уж себе, — произнесла девушка, отворачиваясь. — Спокойной ночи.
Старая лиса вязала очередной чепчик, сидя в кресле-качалке. Натопленная печь приятно грела её озябшие ноги, прикрытые пледом. Колон сидел на кровати, перебирая стрелы и приводя в приличный вид колчан.
— И что ты прихватил с постоялого двора, интересно? — спросила старая лиса, поправляя вновь съехавшие очки.
— На, — Колон протянул ей сумку, набитую хлебом и мясом, которую прихватил с кухни и спрятал под колчаном. — Пожрем, наконец, нормально.
— Хороший улов, сынок, — произнесла старая лиса, разбирая сумку. — Этого хватит, чтобы пережить зиму, — так, мясо я припрячу в надежном месте, а из хлеба сделаю кашу.