На миг Кивэй даже подивился, как в считанные минуты изменилась его разумная и спокойная Мирочка, всегда вызывавшая у него улыбку. Девушка ожила, как цветы после дождя. Ее полуулыбка и довольный взгляд заслоняли простоту не раз штопанного платья из выцветшей ткани. Сейчас она казалась по-настоящему счастливой и невероятно красивой.
– Леверия – красивая и богатая страна, – сказала девушка. – Любой из моих старших сестер там будет лучше, чем в Грифоньих горах.
– Ты так спокойна… Даже… Даже кажешься счастливой…
– Дядя, – подавшись вперед, Мира взяла родича за руку и ободряюще ему улыбнулась, – для меня самое главное – Лексей. Я бы сделала и большее, лишь бы он не покинул родной дом. Ты же понимаешь. Мой долг защищать семью. Мой долг служить своей семье. И я всегда знала, что рано или поздно уеду куда-то. Так ли важно…
– Но это ведь грифоны, детка! – напомнил дядя. – Хуже них никого нет. Я знаю, что ты выдержишь это лучше, чем твои старшие сестры, но не могу не чувствовать себя злодеем.
– Почему? – удивилась дриада.
– Ты всегда терпела ограничения, тебе всегда было сложнее…
– Дядя, – улыбнулась Мира и похлопала родича по руке, – я – ребенок войны. Я не помню иной жизни. И мне не о чем сожалеть.
– Неужели тебе не хочется немного счастья и тепла? Мира и покоя? – спросил дядя.
– А что это такое? – спросила она в ответ. – Я не знаю. Может для меня жизнь среди грифонов окажется просто привычным существованием? Было бы славно.
– Ты понимаешь, что… у тебя не будет любящего мужа? – продолжил допытываться родственник. – А дети… И детей у тебя, скорее всего, не будет.
– Я знаю, – кивнула Мира. – Это моя плата на мирные восемь лет здесь, чтобы Лекс мог вырасти и стать настоящим князем.
Дядя покачал головой, а потом подхватил ладони Миры и по очереди их поцеловал.
– Ты славная девочка, Мира, – сказал он ей. – Прости меня.
– Все правильно, – убежденно ответила девушка. – Пойдем. Праздник вот-вот начнется. Ты сможешь порадовать девочек, что одна из них скоро станет женой важного леверка и начнет роскошную жизнь.
***
– Ой! – в который раз пискнула служанка и снова расплакалась.
Мира с сомнением оглядела девушку, отметив, что за время пути ее личико сильно опухло от слез, а за последние часы к этому прибавилась еще и болезненная бледность. А ведь дриада говорила дяде, что в горничной нет необходимости. Если бы Мира знала, что ей в итоге достанется такая трусиха, то упиралась бы еще сильнее.