Распорядившись об уходе за студентом и за остальными больными, я вместе с начальником станции посетила все отсеки с водой. Взяв пробы, я вернулась в лабораторию. Моя гипотеза подтвердилась. Вся вода оказалась зараженной, не считая одного контейнера с нетронутым запасом. Михаил Степанович стал еще мрачнее. У господина Морригана сдали нервы, когда я сообщила ему об этом лично. Бледнея, он без сил опустился на кресло за столом, дрожащей рукой вытирая вспотевшую лысину платком.
- Это конец! Нам всем конец – и мне в первую очередь! - безжизненным голосом причитал начальник станции, уже предвидя свою отставку. Даже в данной ситуации он думал только о себе. О том, что он может не дожить до отставки, он не допускал мысли. Меня это раздражало, но сейчас важно было предпринять действия, а не злиться впустую.
- Прекратите истерику и прикажите использовать нетронутый запас, минимизируйте расход строго по два литра на человека. Возможно, это еще спасет чьи-то жизни. А по поводу выработки воды... Необходимо создать стерильные условия. В нашей лаборатории это возможно сделать, но...
- Что, доктор Келл? Скажите, что нужно, и я вам это предоставлю, - пришел, наконец, в себя господин Морриган, приподнимаясь с кресла с готовностью выполнить любую мою просьбу.
- Расход воды все равно будет бо́льшим, чем мы сможем создать.
Я смотрела реально на ситуацию.
Начальник станции, обнадеженный было моими словами, снова сел, опуская голову на руки. И тут неожиданный сигнал коммуникатора заставил нас обоих вздрогнуть.
- Господин Морриган, военный манаукский корабль просит о разрешении на посадку, они услышали наш сигнал о помощи, - сообщила секретарь. - Что мне им ответить?
- Ты же знаешь о приказе сверху: никого не впускать и не выпускать. На станции объявлен карантин, - бесцветным голосом ответил начальник.
- Минуточку! О чем вы? - оживилась я, обращаясь к Брэду Морригану. - Мы не в том положении, чтобы отказываться от помощи.
- Я не вправе обсуждать решение начальства и подвергать других опасности. Поступило строгое распоряжение дожидаться помощи от Союза.
- Но вы же сами слышали, что это не просто кто-то другой, а манаукцы! - воскликнула я.
- И? - недоумевая, взглянул на меня начальник станции.
- Разве вы не знаете об их невосприимчивости к болезням?!