Уткнувшись лицом в ладони, потёрла лоб.
Так и до паранойи недолго…
Спокойно, Регина, спокойно. Всякие неурядицы могут случиться с людьми, когда они падают без сознания, и далеко не все вокруг в это время кристально честны. Надо будет – она это дело раскрутит, но сохраняя при этом душевное равновесие и не скандаля, ибо сейчас ей, как никогда, нужно поберечь нервы. Иначе кому она будет нужна, новая жизнь, без неё самой?
Без мобилы, конечно, непривычно, но проблема решается просто. Салон под боком, в её же доме, только зайди с фасада. К тому же, у неё есть…
Словно отвечая на её мысли, в зале тренькнул телефон. Стационарный, оставшийся ещё от прежних хозяев квартиры. Регина тогда не хотела платить за новый номер, но подумала – и хозяйственная жилка в ней взяла верх. Абонплата при её заработке составляла сущие копейки, так что пусть аппарат стоит, не жалко… Иногда и пригождался. Вот как сейчас…
Она сняла трубку. Наверняка трезвонит Жанка, у неё единственной из подруг номер не только мобильного, но и этого телефона.
– Слушаю.
В трубке раздался всхлип.
– Сволочь ты, Ринка, какая же ты сволочь… Сучка недорезанная, это всё из-за тебя!
Она так и села, где стояла, прямо на пол.
– Кто это? Вы что, с ума, что ли, сошли?
– Сука ты, Ринка, – видимо, взяв в себя в руки, холодно и зло повторила неизвестная. – Он умер, слышишь? Из-за тебя! От тебя уезжал, не знал, как отвязаться! Ну, трахнулись вы с ним разок на стороне, ну, добилась ты своего, а так-то зачем? Оставила бы его в покое, глядишь…
– Я не пони…
И вдруг волна ужаса нахлынула на неё. Она узнала.
– Марина, ты что несёшь? Что ты несёшь, а? Я только из больницы, десять дней там отлежала, как я могла с кем-то трахаться? Ты что себе навыдумывала? Ты меня слышишь? Что, с Игорем что-то случилось, да?
– Он умер… – безжизненно повторила Маришка Никитина, бывшая одноклассница, бывшая лучшая подруга, однажды умыкнувшая у неё парня, но, вроде бы, давно прощённая и забытая.
– Что происходит? – тихо спросила Регина. Даже не у той, что звонила – у себя. – Марина, я, правда, только сейчас верну…
– Ты всё врёшь, а он умер. Будь ты проклята! Не смей даже приходить на похороны, слышишь? Чтоб я тебя завтра не видела! Да чтоб ты вообще сдохла!
И гудки, гудки, гудки…
Она осторожно дотянулась до верха тумбочки, положила трубку, не вставая. Ноги вдруг сделались какими-то неживыми. Трубку-то положила, а руку не убрала, так что, когда раздался новый звонок, лишь вздрогнула, сжала её крепче и подняла вновь.