Калеб Йоран довел Эрику до неприметного коскара, который стоял на окраине летного поля с раскрытыми воротами грузового шлюза. Первыми в него вошли медведи, пофыркивая и отряхиваясь от набившегося в шкуру, в уши и в нос песка.
— Дома почистимся, — пообещал им Калеб и двинулся вперед, в рубку управления.
Эрика поплелась следом. Очень хотелось избавиться от чадры, и она себе в этом отказывать не стала, стянув ее через голову, а после перекинув через руку. Медведи, мимо которых при этом пришлось протискиваться, пугали и манили одновременно. Как выяснилось, им новый человек тоже был интересен, потому что обнюхали ее оба, а после тот, который и вышел к Эрике из песчаной бури первым, еще и лизнул в ухо, чем вызвал нервный смех.
Калеб обернулся, вскинув бровь.
— Лижется, — объяснила свою реакцию Эрика. — Щекотно и мокро.
— Вот как? И который… лижется? — продолжая внимательно рассматривать ее, поинтересовался Калеб и тоже потянул узел своей куфии.
— Вот он, — Эрика указала на виновника и тут же испугалась. — Вы же не будете его за это наказывать?
— Во-первых, это не он, а она. Я ж говорил — ее Мей зовут. А вот его, — Калеб махнул рукой в сторону более крупного и почти совсем черного зверя, — Джастин. Он у меня парень серьезный, всяких там щенячьих нежностей не любит… Проходите. Вещи закрепите вот здесь, в нише, а сами — в пассажирское кресло и пристегнитесь.
— Далеко лететь? — проделав все необходимое, поинтересовалась Эрика, не сводя глаз с Калеба, который как раз размотал куфию, которая внутри коскара и в обществе женщины не с Аль-Кьяби стала ненужной.
Модификант оказался довольно-таки молод, бородат и неожиданно длинноволос — часть светлых прядей была убрана от лица и небрежно стянула в хвост на затылке, а часть растеклась по мощным плечам и по спине. Голубые глаза сияли на смуглом от загара лице, брови и кончики ресниц выгорели и стали совсем светлыми, почему-то делая лицо этого уверенного в себе мужчины, который наверняка прошел через многое, раз был выбран на роль личного охранника наследной принцессы семьи Абд-Кьяби, каким-то по-деревенски наивным и добродушным.
«Дурак будет тот, кто в эту самую наивность и добродушие поверит!» — подумала Эрика.
— Лететь-то? — уточнил Калеб, пристегиваясь в пилотском кресле, а после принимаясь щелкать тумблерами и нажимать какие-то кнопки на панели. — Да нет, не далеко, но… извилисто. У нас тут, кажется, небольшая революция намечается. И заговорщиков — жопой ешь. Вы должны быть в курсе. Вас ведь потому и наняли.