– Нет, так нельзя, – быстро сказала она, отведя взгляд. – Я не могу так...
– Не можешь – как? – не понял он.
– Все считают, что я не нужна тебе. Ты пренебрегаешь мной на виду у всех, хотя мог бы... Ты выставил меня на посмешище.
– Что?.. – его глаза сузились, – ты серьезно?
– Над моей матерью будут смеяться. И над сестрой. А когда ей придёт время выходить замуж, об этом будут болтать за её свадебным столом...
Кантана бессовестно сгущала краски. Конечно, всё не так страшно, ну, поболтают какое-то время, но вряд ли долго. И то потому, что он – соддийский князь, почесать о нём языки всегда найдутся желающие. А матери и сестре с братом, которые и так оказались под гнетом неприязни из-за отца, вот эти сплетни – мелочь. И конечно, она не должна была этого говорить, следовало говорить и делать что-то совсем другое, но она не умела, не могла, не знала...
Улыбнуться, пококетничать, может быть... она могла когда-то раньше, и с другими людьми.
Не с князем Дьяном. И не теперь.
И как же ей добиться?..
Что ему стоит понять её и сделать всё самому, без просьб, вот так же гладить её, как только что, а потом и...
– Чего ты хочешь? – спросил её Дьян, и теперь его голос стал прохладным.
Она решилась:
– Я не могу покинуть Изумрудный замок девственницей. Я... и не покину... Я выпрыгну из окна. Или потом... со скалы, когда никто не увидит, если ты не... Я клянусь, что это сделаю. Раз ты женился на мне, к тому же здесь, в императорском замке, то должен уважать обычаи и не выставлять меня на посмешище! – слез в её глазах вдруг стало так много, что они полились по щекам.
– Я думал, что немного знаю итсванские обычаи, – негромко сказал Дьян, – и полагал, что не всё так страшно. Может, просто вы, Каюбы – семейство сумасшедших?
– Может быть, – не стала она спорить, глядя на него с мольбой, отчаянно, – но... я сказала тебе...
– Да. Ты сказала. Я услышал.
Он махнул расставленными пальцами правой руки, не прикасаясь к Кантане, и её бирюзовый жилет, плотно стягивающий фигуру, стек вниз яркими шелковыми лоскутами, словно располосованный пятью невидимыми ножами. Дробно стукнули по полу пуговки.
Она даже не отшатнулась, лишь удивленно глянула на лоскуты под ногами. Кажется, это было движение в верном направлении, даже если вся её одежда сейчас превратится в такие вот лоскутки.