Девочка не ответила и по-птичьи повернула голову, перестав накручивать на пальчик светлую прядку. Ее глаза застыли двумя стекляшками.
Я поежилась, впечатленная таким странным и неестественным поведением.
Но ведь мне сложно даже представить, каково этой девочке сейчас. Понимает ли она, что с ней? Как такой ребенок мог оказаться привязанным к кладбищу в роли блуждающей души?..
А я ведь могу ей помочь. Я же некромант, в конце концов. Разве не в моей власти оборвать нити, мешающие этой малышке уйти в мир Иной?
Но я смотрела в ее застывшие стеклянные глаза и понимала, что даже примерно не представляю, как именно это сделать. С нежитью во плоти было одно решение проблемы, но разве сработает то же самое заклятие на бесплотном духе?.. Вернис же раздери...
Единственное, что в моих силах – подчинить ее. Забрать с собой, а затем упокоить, когда достаточно изучу этот вопрос. На кону, в конце концов, стоит невинная детская душа.
Я щелкнула пальцами, легким усилием воли направляя в них магию. Искристые фиолетовые линии испускаемой силы зависли в воздухе, когда я начала плести вызубренное заклинание.
К моему изумлению, девочку в то же мгновение пронзила нечеловеческая злоба, которая безвозвратно обезобразила прелестное юное личико.
Призрак, уже скованный на месте моей волей, дико изогнулся под каким-то немыслимым углом, и его лицо вытянулось, превратив глаза в два черных бездонных провала. Раздирающий барабанные перепонки визг потряс кладбище, и меня толкнуло в грудь. Я с трудом устояла, уже по инерции продолжая плести заклинание и краем сознания понимая, что его ни в коем случае нельзя обрывать.
Фигура девочки теперь даже отдаленно не напоминала человеческую. Она выгнулась в подрагивающую от злобы спираль, которая, удлиняясь, уверенно брала меня в круг. Ноги призрака благодаря моей магии остались привязаны к земле, но остальная часть стремительно превращалась в яростный вихрь, всколыхнувший мои волосы. В голове раздался инородный невнятный шепот, полный с трудом различимых ругательств, которые путали мысли и мешали колдовать.
Я с дрожью в пальцах упорно продолжала творить заклятье, чувствуя, как порывы ветра стараются сбить меня с ног. Вихрь пульсировал силой, питаемой болью и яростью, а воздух так потяжелел, что стало трудно дышать. В какой-то момент я, не удержавшись на ногах, рухнула на колени, но подрагивающей от напряжения рукой упрямо пыталась довести заклятье до конца, ведь теперь от этого, скорее всего, уже зависела моя жизнь.