- Мой господин просит у вас руки вашей родственницы для своего племянника, - ответил риор.
Тонкие дуги бровей Перворожденной чуть приподнялись, она ожидала иного.
- Лиор Эли-Харт считает, что эта свадьба поможет укрепить дружбу между нашими риоратами. Но, думаю, лиор расскажет о своих намерениях лучше, чем его слуга, - Райверн вновь склонил голову.
Альвия сжала свиток и поднялась с трона. Она снова окинула взглядом горцев, более не задерживая его на Оделе.
- Вам позволено остаться в Борге до завтрашнего утра. О вас и ваших людях позаботятся, - провозгласила лиори. – О моем ответе вы узнаете, когда я призову вас. Вы свободны, высокородные риоры.
Альвия осталась стоять на месте, сама не спеша покинуть тронный зал, чтобы обозначить окончание аудиенции. Она стояла и смотрела, как горцы пятятся задом, вынужденные оставаться лицом к повелительнице Эли-Борга. Лицо Перворожденной не выражало эмоций: ни издевки, ни раздражения, ни пренебрежения. Кажется, ей было всё равно. И все-таки лиори щелкнула по носу посольство Эли-Харта, заставив гордых воинов отступать, склонив головы.
Дин-Одел бросил взгляд исподлобья на Альвию и успел увидеть, как из тени к ней шагнул Дин-Таль. Риор кривовато усмехнулся, ощутив, как раздражение, пробившее ледяной панцирь посла еще во время короткой беседы с Перворожденной, перерастает в настоящую злость. Райверн скользнул в последний раз взглядом по прямой, словно клинок, фигуре повелительницы риората, и дверь тронного зала закрылась, отрезав хартиев от лиори и ее адера – старшего над ратью риората.