Сгущались сумерки, пустели блюда, показывали дно стеклянные кувшины с вином. Время текло неторопливо, позволяя забыть о делах и предаться воспоминаниям, мечтам и размышлениям. И тишина была спокойной, ленивой, жаль было нарушать ее разговорами. Лин ела плов, заворачивала в тонкий, полупрозрачный лаваш сочное мясо и с каждым съеденным куском расслаблялась. Тревога и напряжение сменялись сытым довольством. Асир ждал. Отметил, что Лин почти не пьет, но зачем-то делает вид — смачивает губы. Что ей понравились пирожки и не понравился белый плов, хотя взятую порцию доела до последнего рисового зернышка. Что она подставляет ладонь, откусывая от мяса в лаваше, чтобы сок не брызнул на одежду.
Когда Лин, сыто вздохнув, откинулась на спинку дивана, Асир обмыл жирные пальцы, допил вино и спросил:
— Кофе, чай, десерт или фрукты?
Лин с силой растерла лицо ладонями.
— Кофе. Крепкий, сладкий. Иначе засну. Спасибо. Легче стало.
— Мне тоже кофе, как обычно, без десертов. — Внучка Шукри, поклонившись, убежала, и Асир спросил: — Давно не спала?
На этот раз Лин ответила откровенно, не пытаясь умалчивать и вилять:
— Вы же слышали, что тот дебил орал: «неделю найти не могли». Не то чтобы вовсе не спала, но трущобы есть трущобы, не расслабишься. А последние двое суток пришлось пасти… одного, другого… — она помотала головой: — Да, не спала. Там заснешь — можно и не проснуться. А кончилось тем, что кто-то из них тем временем выследил меня. Обидно.
— Понимаю. — На самом деле Асир не слишком хорошо понимал, в первую очередь, как вообще благополучной анхе позволили таскаться по трущобам, выслеживать преступника, не спать ночами, недоедать. Ее запросто могли убить. Она могла подвернуться под руку изголодавшимся кродахам. Кто-то же должен был за ней присматривать? Хотя какой может быть присмотр на ответственном задании? Да, она могла прыгать по отвесным стенам не хуже обезьяны, владела оружием, не выглядела изнеженной и, похоже, привыкла ко всякого рода трудностям. Но она была анхой, такое нельзя просто не принять в расчет. Пора возвращаться во дворец, иначе до второго опознания она может не дотянуть, отключится по пути. Но сначала… — Так ты ответишь на мой вопрос или будешь молчать, как шпион под пытками?
— Какой вопрос? — Лин снова растерла лицо. — А, да. Простите. Я… — она замолчала, пожала плечами, выдохнула резко, совсем как в казармах перед тем, как начать допрос. — Попала сюда и не смогу вернуться, вот и все. Мне кажется, этого достаточно для любого «происходит».