Девчонки как по команде задрали юбки, и я ахнула, увидев зафиксированные на их бедрах пакетики.
— Ого!
— Вот тебе и ого! — снисходительно улыбнулась Лиза. — Студентка?
— Да.
— В общаге живешь?
— Ага…
— Ну, вот и порадуй своих. Всё равно половина еды с этой вечеринки пойдёт на помойку. Пакет дать?.
— А камер тут нет? Вдруг кто-то увидит… — неуверенно пробормотала, переминаясь с ноги на ногу.
— Тут нет — хозяева нормальные. Работаю в этом доме уже третий раз. Никто не шмонает на выходе. А вот в соседнем живёт нефтяник — там да, козлы жадные, везде камеры понатыкали, даже в сортире. — Лиза едко рассмеялась, поправляя подол платья, так как в коридоре послышались глухие шаги.
— Та-а-а-к, девочки, что тут у нас за сборище? Ну-ка все по местам! Живее!
Не говоря ни слова, я взяла поднос с напитками и под внимательным взглядом тети Жанны выпорхнула обратно в зал. В глазах начало темнеть, а голова закружилась. Не хватало ещё свалиться в голодный обморок! Столько усилий коту под хвост! Теперь уже жалела, что не поела перед уходом. Уже порядком подвыпившая публика за считанные минуты расхватала новую порцию алкоголя, и я с облегчением снова вернулась в кухню…
***
Праздник подходил к концу, а столы всё ещё ломились от еды. Под нарастающий шум в ушах обессиленно рухнула на стул. Со всех сторон мне подмигивали подносы, до краев заполненные мраморным мясом, морепродуктами, экзотическими фруктами и всевозможными десертами. Боже правый!
И тут я не выдержала. Схватила свою сумку, сиротливо болтавшуюся на спинке стула, оторвала пару целлофановых пакетов и начала решительно запихивать туда мясную нарезку. Они ведь всё равно это выкинут, а так мы с Кариной устроим пир на весь мир. Ещё и девчонок из соседнего блока позовём.
Да здравствует благотворительность!
Внутренности сковало от подступающего к горлу отвращения. Что бы сказала мама, если бы стала свидетельницей этой позорной картины?. Её дочь — золотая медалистка и многократная победительница всевозможных литературных конкурсов —крадет еду из фешенебельного особняка…
— Нет, Злата, ты не такая... — надломленным голосом пробурчала себе под нос, отодвигая пакет с мясной нарезкой в сторону.
Все равно потом буду жалеть. Нет. Нет. И еще раз нет.
В это мгновение взгляд остановился на баночке с красной икрой, и я ощутила, как во рту скапливается слюна. Боже! Наша семья позволяла себе эту роскошь раз в год на новогодний стол. Мама за полтора месяца договаривалась с торгашкой на рынке, чтобы купить подешевле. А тут их стояло штук пятьдесят! Открытых. И никому дела нет…