- Но сейчас тобой движет вовсе не это, - нахмурившись, продолжал иммун. – Гордыня, Илиан, гордыня и жалкое тщеславие – вот что не даёт тебе сделать правильный выбор! Страх потерять свою силу и положение! Этому ли я учил тебя? И разве Деметра своей жизнью, отречением от бруттской знати, служением стонгардскому народу не доказала, что ни положение, ни колдовская мощь не должны влиять на то, кто мы есть?
- Госпоже Иннаре хорошо рассуждать, - впервые назвал мачеху по имени Сильнейший, - об отречении и выборе. Когда терять уже нечего, и впрямь, какая польза от колдовства? Путь слабых борьбы не предполагает! И я должен слушать советы бессильной… ведьмы?!
Пощёчина вышла звонкой, хлёсткой; Илиан, не удержавшись, пошатнулся, тотчас прижимая ладонь к покрасневшей щеке. Косой след от удара алел на светлой коже, как след от кнута – Дагборн со своего места хорошо видел, как припухла скула у Сильнейшего.
- Как ты смеешь, - севшим, треснувшим голосом проговорил иммун.
Теперь покраснело всё лицо Илиана. Телохранитель даже глаза отвёл: на господина Иннара смотреть было страшно.
- Я всегда гордился тобой, - медленно, как во сне, повторил иммун. – И эта гордость… меня ослепила. Ещё немного – и ты станешь позором для рода, Илиан! Для того, в котором был рождён, и того, который принял тебя как продолжателя и наследника.
В доме воцарилась абсолютная тишина; погасли колдовские светлячки, воздух вновь пропитался запахом догорающих в печи поленьев, избавившись от сухости колдовских разрядов. Отец и сын стояли друг напротив друга – оба бледные, с блестящими глазами: тёмно-синими у иммуна, и ледяными, почти серыми у Сильнейшего. Даже осанку держали одинаковую, видимо, совершенно не осознавая в этот миг, как сильно похожи.
Дагборн подавил вздох.
- Я не желаю… слушать оскорбления, отец, - очень тихо проговорил Илиан Иннар, - даже от тебя.
Сильнейший отнял ладонь от покрасневшего лица и, развернувшись, шагнул к двери. Скрипнули несмазанные петли, ворвался в натопленную комнату морозный ветер. Хлопнула створка, и заскрипели шаги по утоптанной тропе.
Иммун имперского легиона, ловец крылатых ящеров и маг третьего круга Сибранд Белый Орёл рухнул обратно на лавку, обхватывая руками тяжёлую голову.