— Сколько нам здесь учиться? — спросила Айялька, не оборачиваясь. Ей хотелось подольше здесь побыть, чтобы почувствовать безопасность. Она слишком долго была этого лишена.
— Зависит от того, человек вы или нет. Если первое, то семь лет, если второе — пятнадцать, — ответил ректор.
— С чего такая несправедливость? Что за дискриминация по расовости? — снова влезла Иллита. Ректор вздохнул. Махнул рукой.
— Давайте пройдем в мой кабинет, там я вам обо всем расскажу, заодно и проверим, люди вы или нет.
— Да что там проверять? Естественно, люди, у нас других и нет, — снова влезла со своим высокомерием маркиза.
А вот Айялька промолчала, потому что прекрасно знала: кем-кем, а человеком она не была. Но спорить и возражать опять не стала, предпочтя промолчать. Как говорила наставница: «Молчание золото, а молчание во избежание споров с идиотами — драконья сокровищница». Эту истину уяснили все. Во время вылазок в город или по поселениям, некоторые из ее команды даже прикидывались немыми, чтобы гарантировано получить работу. Брать официально их никто не хотел, малы еще, а кушать хотелось, вот и искали выходы.
— А ты что молчишь? — не получив отклика от ректора, въедливая маркиза накинулась на свое отражение.
— Что ты хочешь услышать? — меланхолично спросила Айялька. — Я не человек, — на всякий случай предупредила, тем самым сразу расставив приоритеты.
— Что значит, ты не человек? — на миг юную маркизу охватил ступор. Она пристально вглядывалась в лицо свей точной копии и медленно осознавала истину. — Это что получается, я тоже не человек?
Ответом ей был синхронный кивок. Недоверчивая юная леди не поверила. Остановилась, скорчила презрительную мордашку и не забыла топнуть ногой, ей всегда казалось, что так она смотрится более устрашающе.
— И к какой же мы принадлежим расе?
— Мы? — удивилась Айялька. — Не знаю, как ты, а я высшая горлума, — ответила и сама не заметила, как испустила горестный вздох, вспомнив свою семью. Да, на изнанке в ее родном мире Хайевр она относилась к древнему аристократическому роду. Ее мать была родной сестрой королевы. Но постоянные перевороты, войны и массовые убийства аристократов довели до гибели всего сущего, всем пришлось спасаться. Родители погибли, когда она только родилась. Кто ее забирал и переносил в Шайнер — мир, в котором она сейчас и находилась, девочка не знала. От родителей осталось только ожерелье, надежно спрятанное, но где, девочка не знала, да колечко, его сирота никогда не снимала. Для посторонних оно было невидимо, а ей самой грело душу.