– Я не...
Он приложил палец к моим губам.
– Тшш... Я не играю с тобой сейчас! Слушай и молчи, женщина! Я сообщу тебе, если что-то узнаю. А пока набирайся сил. Никому не нужна мёртвая джива. Даже самой дживе.
Я сглотнула. Киату вложил в мою руку жемчужину.
– Джойю можно носить не только в ухе. Там удобнее, но пусть все думают, что ты без джойи. Ты почувствуешь, когда я заговорю с тобой. И будешь слушать. Это важно! Поняла?!
Глаза, подведённые чёрным, больше не смеялись, они были опасными. И тёмными.
Я кивнула, чувствуя почти животный страх, руки задрожали.
– Умница, – смягчил тон Киату и улыбнулся. Но не нахально и весело, как несколько минут назад, а сурово, будто учитель – маленькой девочке, которая, наконец, поняла не выученный урок.
Киату заправил мне прядь за ухо, провёл ладонью по щеке, глядя в глаза. Я замерла, словно загипнотизированная, где-то краем сознания понимая, что пропадаю. Тону в тёмно-синих, почти чёрных радужках. Киату снова улыбнулся и отдалился сам, освобождая меня от опасной близости.
– Я не желаю тебе зла, Тася.
Он отшагнул к перилам, легко перекинул через них ноги, словно под нами было не метров двадцать до покрытой гравием дорожки. Я стояла, всё ещё боясь пошевелиться. Холод перламутра обжигал ладонь.
– Счастливой ночи в снах, Тася! – громким шёпотом, снова будто бы смеющимся, крикнул он, небрежно обернувшись. И скрылся за каменным парапетом.
Я отлипла от стены, не понимая, что сейчас произошло. Голова кружилась, сердце билось, как сумасшедшее, а мышцы бёдер сжались. От анфилады раздался странный звук, и рыбка, плеснув в вазоне, вылетела из комнаты и порхнула к хозяину, как дрессированная собачка. Искры, световые штрихи и запах сушёных дафний вспыхнули в воздухе и погасли. И только тогда я решилась подойти к перилам. Но на траве над анфиладами, между пальмами и цветами висячих садов больше никого не было. Киату исчез. Чужая луна с кольцами светила наглым белым светом, будто подсмеиваясь надо мной.
Покачнувшись на нетвёрдых ногах, я облизнула пересохшие губы и поплелась в спальню. Крохина приподняла голову над подушкой:
– Ты чего, выд... Тась? Случилось чё?
– Спи, Галя, спи, – пробормотала я и зашла в ванную.
Серьёзные глаза Киату стояли передо мной. Лучше б мы целовались, зажмурившись, чем так смотреть... Я оперлась о край ванны и взглянула на жемчужину. Отложила на всякий случай подальше, на край раковины. Потом вообще спрятала за неё. Вымыла руки. Ополоснула горящие щёки холодной водой. Полегчало.