- Эм, погоди-ка с такими фантазиями! – поспешил прервать его Листоквак. Диана уже откровенно хохотала, я тоже не сдерживала улыбку. Короткие смешки раздавались и со стороны парней. – Давай лучше перейдем к показу таланта. Хочешь сыграть нам на своей флейте, Мэтт?
- Именно.
Гном встал с дивана, поклонился в нашу сторону, прислонил к губам инструмент, и, закрыв глаза, начал играть. Надо сказать, получалось это у него хорошо. Низкий бархатистый звук флейты прошелся по залу, обволакивая нас глубокими сочными вибрациями. Мелодия летела томно, неспешно, будто исторгая из души гнома сокровенные мысли и желания. Когда флейта смолкла, Мэтт снова поклонился нам, а мы отозвались аплодисментами.
- Чудесно! – промурлыкал распорядитель, хлопая громче всех, и, вдобавок ко всему, клацая своими клешнями.
- Я хотел бы еще прочитать свой стих, который сочинил недавно, - расхрабрившись, попросил гном. – Он посвящен моей будущей любви.
- Конечно, Мэтт. Давай!
Он вытащил из заднего кармана штанов смятый листик, развернул его и с придыханием начал:
- Моя любовь, ко мне приди!
Твой образ вижу я в ночи.
Меня скорей ты околдуй,
Пошли свой страстный поцелуй.
Надеюсь, ты поймешь меня.
Поймешь, придешь, поговорим,
А дальше – как судьба решит.
Ведь ты одна, и я один.
Я жду тебя, МОЙ ГОСПОДИН!
Последние слова он произнес – резко возвысив голос и выпучив глаза так, что я подскочила. Уверена, что и все остальные тоже. После секундного замешательства зал содрогнулся от хохота. Все, включая Листоквака, едва не рыдали. Разразились такие аплодисменты, что Мэтт почувствовал себя настоящей звездой. На его лице проступила смесь растерянности и удовлетворения одновременно.
- Мэтт, - Листоквак тщетно пытался сохранить серьезный вид. - Почему «господин»? Разве речь идет не о даме?
- О даме, конечно, - смущенно улыбнулся гном. – Просто я это… как бы, в общем-то, для рифмы так написал.
- Чудно! Прелестно! – Листокваку явно была по душе создавшаяся атмосфера. – Столько энергии уже от первого участника! Благодарю, Мэтт. Но давайте пойдем дальше и познакомимся со вторым участником.
В зале все еще царило веселье. Довольный Мэтт вернулся на свое место. Он так и остался в ореоле света. А рядом возник новый сияющий столб, который озарил непринужденно откинувшегося на спинку дивана молодого человека. У него был юный, мальчишеский вид. На живом смешливом лице не проступало растительности, карие глаза смотрели уверенно, губы все время улыбались. Была в его облике некая небрежность, незавершенность: отросшие темные волосы, свободная одежда, расслабленная поза.