— Постоим здесь. От места, где будут вальсировать, мы уже отошли. Или вы убили мужа, и теперь боитесь показаться на глаза венценосцу?
— Нет, — до неприличия резко бросила Веденея.
Лучше не вдаваться в объяснения, испуганно решила она. Иначе Олонецкий снова за что-нибудь уцепится…
— Приличная вдова в ответ на обвинение пискнула бы — как вы смеете? — Олонецкий ухмыльнулся, чуть выдвинув вперед нижнюю челюсть, и от этого опять стал походить на жука. — Похоже, я тоже могу дать вам совет, госпожа Ильинская!
— Да как вы смеете! — уже чеканно сказала Веденея.
И попыталась выдернуть ладонь из его руки.
— Ещё один совет — не трепыхайтесь прилюдно, — заявил Олонецкий. — Если разразится скандал, то меня он только украсит, а вам закроет дорогу в дома высшего круга. И вы не сможете найти себе какого-нибудь вдовца, когда иссякнет ваш интерес к таким, как я.
Гости, до этого выстроившиеся в две шеренги, уже расходились, освобождая середину зала. Многие посматривали на Веденею, возле которой стоял Олонецкий. На лицах мужчин мелькали лукавые ухмылки, дамы взирали с высокомерным любопытством.
И Веденея смирилась, застыв неподвижно.
Мне же надо к нему подобраться, напомнила она себе, пытаясь успокоиться.
Загремела музыка, и государь повел в танце хозяйку дома, княгиню Чарецкую. Вслед за ними князь Чарецкий закружил в вальсе государеву невесту, госпожу Кошкинскую. Та была на редкость красива — темные волосы, персиковый румянец на щеках, огромные живые глаза…
— Пора! — вдруг бросил Олонецкий.
А следом, к ужасу Веденеи, он развернулся. Вскинул её правую руку вверх, ухватил за талию. Тут же шагнул, увлекая Веденею за собой.
И они влетели в круг для танцев перед самим государем. Аккорды словно поднажали, зазвучав ещё выше. Веденея закусила губу, следя за каждым своим шагом — и боясь оступиться, танцуя на одном паркете с Дмитрием Васильевичем. Венценосцем, самодержцем. Уже не было того страха, был другой…
А потом она с ужасом осознала — что-то не то с сорочкой. Батист собрался на груди, вытягиваясь из-под края корсета. Складки ткани под платьем перетянули ей соски, словно нити. Потерлись о них намотанными прядками, заходив по кругу. Заскользили, одаривая соски властной, болезненной лаской.
От чулок, подцепленных подвязками, тут же стрельнули тонкие струйки. Зазмеились по коже, поднимаясь по ногам. Погладили Веденее бедра под нижним бельем, затрепетали под ягодицами, с дрожью проходясь по ним…