Дикий визг пролился бальзамом на сердце.
– Как насчёт запереть дверь и снять штаны вместе? – предложил он невозмутимо. Усмехнулся и поправился невзначай: – То есть, каждый снимет свои штаны.
Девушка подскочила к нему, сверкая глазами. Вмажет по морде или нет? Давно позабытый азарт разогнал кровь. Ираклий медленно улыбнулся, удержав её взгляд.
– Вы!
– Я, – согласился он.
– Вы знали! Хам.
– Верно, – сокрушился он. Молитвенно сложил ладони. – Я прошу прощения и готов уступить вам сушилку – дамы вперёд.
Девушка замерла в шаге от него. Она тяжело дышала, приоткрыв розовые губы – влажные, полные. Ираклий невольно засмотрелся, чувствуя что ещё чуть-чуть – и сушилка ему не понадобится. Брюки высохнут прямо на нём. Ну, что? Убежит, даст пощёчину... вызовет полицию?
– Ладно, – заявила она. – Раздевайтесь.
Ираклий моргнул.
Девушка тщательно осмотрела дверной замок. Выдернула из волос шпильку, вставила, провернула. Подёргала – заклинило намертво. Ираклий побарабанил по брючному ремню.
– Сознайтесь, вы проникли на Риолоту с целью грабить доверчивых богатеев?
– Вас всех грабить – здоровья не хватит, – буркнула девушка. Ираклий подавился заготовленной остротой.
А пигалица, тем временем, тщательно изучила мокрые разводы на своём животе и ниже. Сдёрнула с волос резинку. Водопад волос скатился по груди до бёдер – ожил, заискрил мягким золотом. Ираклий задохнулся. Почему, зализанные на макушке, они казались тусклыми? Проклятье. Девушка покосилась на него, закатила глаза. Сбросила джинсы и футболку. Укуталась в локоны и прошагала к сушилке, едва не толкнув плечом. Запах роз осел на языке.
Ираклий облизнул пересохшие губы. Живот прошибло жарким теплом.
Жуткий рёв машины взорвал тишину. Волосы девушки взметнулись. Сквозь золотистое облако рисовались стройные, крепкие ягодицы. Талия не была узкой, но мягко изгибалась. Ираклий поспешно уставился в пол. И тут же проклял всё на свете. Девушка сбросила и обувь, и теперь по-детски перебирала босыми ступнями на кафеле. На щиколотках выступали косточки, тонкие, уязвимые под тонкой кожей. Интересно, какова она на вкус? Солоноватая, с тем ароматом духов – розовая горечь и что-то ещё, сладкое, терпкое... Апельсин?
– Ваша очередь. Вы бы хоть отвернулись, ради приличия...
Ираклий, не думая, рванул вниз молнию на брюках. Они скатились к ботинкам. Он чертыхнулся, выворачиваясь из штанин, рубашка на спине задралась... Ираклий спохватился поздно. Девушка молчала: глубоко, страшно. Как молчат женщины, когда им хочется кричать.