Я жутко перепугалась, но удержала крик. Бросилась к камину и в рыданиях стала спешно разжигать потухшее пламя. У меня ничего не вышло, хотя я очень старалась. До самого утра я металась по спальне, стремясь уничтожить следы странного происшествия, зная, что это не просто лед, а лед наколдованный.
Сначала я долго верила, что это чья-то чужая магия, но лишь через месяц, когда мы с сестрами катались на коньках по замерзшему озеру, я поняла истину.
В тот ясный день мы были счастливы, а я особенно. Утром на завтрак я уплела огромный кусок праздничного торта, выслушала поздравления от сестер, а потом, в качестве подарка, уговорила всех отправиться на озеро. Мне легко давались скольжения и вращения, я даже несколько раз подпрыгнула, удивив сестер. Лала перебирала ножками под присмотром няни Дрю и хлопала в ладоши, глядя, как мы проносимся мимо. Лэсс двигалась осторожно, а я смело рассекала, ничего не боясь. Этим и поплатилась, отъехав далеко и натолкнувшись на более тонкий лед. Тот треснул под моими ногами, едва не проломился. Перепугавшись, я выставила перед собой руки и не поверила, когда от ладоней вниз заскользил дикий холод, промораживая поверхность озера и делая лед крепче.
Ни сестры, ни няня этого не увидели, но я знала, что случилось. И знала, что не смогу жить спокойно. Даже рассказать никому не смогу.
На следующий день я втайне ото всех удрала в заснеженный лес, где, как говорили жители деревень и наши слуги, обитала самая настоящая ведьма. Ее, конечно, называли травницей, но я не раз слышала, что эта женщина бралась за такие вещи, которые нельзя исполнить лишь силой трав и кореньев.
Увидев меня на пороге своего дома, женщина усмехнулась и тут же сообщила мне, что чует во мне магию. Я перепугалась еще больше, осознав, что стоит хоть кому-то узнать об этом, и меня не спасет ни титул, ни заступничество близких. Ведьма сказала, что может скрыть мою магию, чтобы никто ее не видел, но за это я должна заплатить. Я тут же заверила ее, что отдам все свои украшения, платья, все те чудесные диковинки, которые мне подарили, но ведьма лишь расхохоталась. Она сказала, что за колдовство возьмет лишь что-то на самом деле ценное.
Смеясь, она сообщила мне, что могла бы взять мою красоту, но красота, как известно, скоротечна. Могла бы взять золото моих волос, но в них нет ничего особенного. А потом заявила, что у меня есть то, что может на самом деле считаться ценным, и это мой голос.