– Помогите! – сквозь стоны выдавила Тэрайя. – Кто бы вы ни были, помогите моему малышу, заклинаю вас!
Очередной спазм совсем лишил разума и воли. И уже не важно, что то огромное, совсем не похожее ни на человека, ни на бесплотного духа, раздвигает её ноги, помогает согнуть в коленях и дотрагивается до горящего от боли живота твёрдой рукой, стараясь не поранить нежную кожу огромными когтями.
Вдох-крик. Вдох-крик. Ещё раз. Силы уже на исходе. Вернее, их совсем не осталось. Только ради малыша. Ещё раз: вдох-крик. И последний раз.
Крики матери сменились жалобным плачем младенца. Как же стало пусто. Пусто и легко. Так легко, что можно подняться над этим истерзанным болью телом, рассмотреть прояснившимся взором то, что ещё совсем недавно было её темницей, бросить взгляд на окровавленный комочек в огромных когтистых лапах и унестись ввысь, на поиски души того, кто в прошедшей жизни был её мужем.
Можно лететь, но освобождённый дух задержался. Материальные привязки к миру людей почти разорвались, но их хватило на то, чтобы сказать несколько слов:
– Демон. Я знаю, ты – настоящий живой демон. Не знаю, откуда ты здесь взялся, но ты в ответе за моего ребёнка! Мою Клэрисс, – и душа Тэрайи навсегда покинула бренное тело, впрочем, успев пропороть ногтями его запястье и выпустить несколько капель демонической крови, навсегда закрепляя последние слова умирающей.
– Совсем обнаглели эти люди.
***
– Тьёр Лессинг, тьёр Лессинг! Здесь младенец! Девочка, – совсем молоденькая девушка, скорее, даже девочка, вышла из-за черты, отделяющей Долину мёртвых предков от мира живых. В руках она держала слабо попискивающий комочек, завёрнутый в какие-то тряпки, очень похожие на нижнюю юбку.
– Какой ещё младенец, Ринга?! Уж тебе ли не знать, что не было в вашей группе никаких младенцев. Морок это, не трогай! Оставь его предкам!
– Но, тьёр Лессинг… Я уже вышла, а он не развеялся, – названная Рингой с растерянностью и опаской смотрела на свою ношу. – Плачет, – жалобно добавила она.
– Сам слышу, – в голосе сопровождающего слышалось явное недовольство. – Показывай, что ты там нашла! Хм, действительно младенец. Женского полу, – глубокомысленно добавил он, внимательно рассмотрев столь необычную находку. Потом взглянул на собеседницу и не то укоризненно, не то тоскливо добавил: – Что же ты наделала, Ринга.