Я сделала глоток из бутылки и поморщилась. Ну и гадость! Горькая и вонючая. Как только Сэра это пьёт?
— Да я не скажу, что опечалилась или хотя бы удивилась, — пробормотала я, чуть спешно приткнув пиво рядом с коробочкой из-под лапши. — По идее было проще самой подать заявку. Никогда особо не верила, будто мне удалось сбежать из Греймора навсегда.
Не верила. Но как же, чтоб их всех, обидно, когда ты с самого рождения не принадлежишь самой себе! Не успели меня наречь пафосным морнуотским именем «Регинхильд» да уложить в колыбельку, пророчица клана гро Маграт уже прозвала меня «искусным орудием Прядильщика», «проводником божественной силы» и ещё какой-то там фигнёй…
Невестой Хаоса. Она нарекла меня невестой Хаоса, и ничем хорошим это не кончилось. Ни для меня, ни для того, кому я была обещана.
— А чего такая кислая? — снова нахмурилась Сэра, откинув со лба волосы. В этом месяце они у неё кислотно-жёлтые, точь-в-точь моё любимое лимонное драже. — Север — твой дом, а твоя пушистая семья души в тебе не чает. Прикольные у тебя предки, не чета нашим с Олли… И ладно бы ещё тебя в подмастерья пихнули, так ведь сразу на должность второй помощницы архимага!
Вот это, что уж там, действительно польстило. Не должность, а оказанное доверие. Скордо гра Избурга я чуть не с детства знаю: архимаг моэргринской гильдии нипочём не взял бы меня под своё крыло, если бы не считал достойной.
— Это всё моя харизма.
— Скажут, насосала, — заявила Сэра в обычной своей манере. Моя подруга обладает деликатностью мамонта, ну да ладно, я её не за тактичность люблю. — Я б сама сказала, если бы знала тебя похуже.
— Не скажут, — надменно фыркнула я, задрав нос кверху. Но тут же, не удержавшись, хихикнула. — Чего ты как маленькая? Ясно как день, меня везде папочка пропихивает.
— И в стриптизёрши тоже? А мне показалось, он тогда был не в восторге.
— Да сколько ты будешь мне это припоминать?!
— До старости, конечно же!
Будет, ещё как. И плевать ей, что раздеванием на публику я никогда не промышляла. Всего лишь танцевала. В почти даже приличном клубе, куда далеко не каждый был вхож. И вовсе не ради денег, пусть и весьма неплохих, просто… мне тогда это казалось чем-то очень нужным. Не пляски у пилона, а то обманчивое чувство собственной значимости — оно знакомо любому, кто когда-либо выступал на сцене. Ложное ощущение власти над каждым из тех самодовольных богатеньких засранцев, что пялились на меня снизу вверх, алчно и восхищённо, как на невесть какую красавицу…